Марат

– Помогите! – истошно закричал мальчик. Он попытался встать, и Марат со всей силы оттянул его палкой между лопаток. Крик страшно захлебнулся, и малыш рухнул на землю. Марат концом палки задрал майку у него на спине. Он хотел видеть, как появится фиолетовая полоса кровоизлияния.

– Это Сулиман! – завопила женщина на соседнем дворе.

Мальчик закашлялся, выплюнул кровь на траву. Красные капли на зеленых листках. Марат заворожено смотрел, как на желтой коже вспухает темный след. Ему пора было бежать, он знал это, но не мог оторваться.

– Тебя поймают, – прохрипел ребенок, – прямо сейчас.

Он снова попытался встать, закачался на руках. Сил у него уже не было. Марат ударил его еще раз, теперь по ногам, куда так любил бить Роберт. Мальчик вздрогнул и приник к земле.

Марат услышал, что кто-то движется за забором соседнего участка, и метнулся в кусты.

– Сулиман!? – мужской голос с другой стороны.

Марат промчался сквозь кусты. Ветки секли его лицо. Он выскочил на дорогу, на открытый перекресток, где негде спрятаться, и тут же налетел на женщину-протестантку. Они врезались друг в друга.

– Что ты с ним сделал? – истерично закричала она. Марат ударил ее палкой. Она защитилась рукой, но удар был слишком сильный, и ее повалило на землю. Негритянка из гере. Бежала защищать мальчика-араба. Христианка бежала спасать мусульманина. Марат замахнулся, чтобы добить ее ударом по голове. В этот момент грянул выстрел.

Палка Роберта, наконец, раскололась, во все стороны полетели щепки. В руках у Марата осталась бесполезная коряга ручки. Он шарахнулся в сторону. Грохнул второй выстрел. Марат услышал, как глухо зазвенела миска у него в рюкзаке. Он закружился посередине перекрестка, как затравленный зверь.

Третий выстрел. Пуля взвизгнула о камешек у ноги. Он почувствовал обжигающий жар грохочущей смерти и испуганно упал на землю.

Он увидел стрелка. Высокий негр в расстегнутой белой рубашке. На черной груди – желтый всполох крестика. Яркие белки глаз, спортивные штаны, красные кроссовки. Мужчина был метрах в тридцати от Марата; он смотрел на него через прицел автомата Калашникова и медленно шел вперед. Женщина, поддерживая перебитую руку, поднялась с земли. Марат увидел в ее глазах торжествующую ненависть.

Кусты зашуршали, и из них, шатаясь, вышел маленький баскетболист Сулиман.

– Тетя Сандрайн, – мальчик узнал женщину и заплакал, – он тебя тоже ударил.

– Все кончилась, – сказала женщина. – Он больше никого не обидит.

Стрелок приближался. Марат видел, что его руки устали держать автомат навскидку, но он не выпускал его из прицела.

– Даже не пытайся убежать, – посоветовала женщина. – В прошлом году Гилла с трехсот метров прострелил вору колено.

Гере обняла ребенка и плюнула в направлении Марата. Тот скорчился на земле. Его объял страх. Гилла. Он знал это имя, знал стрелка, у которого был на мушке. К нему с дымящимся автоматом шел отец Клавинго. За его спиной возвышался молчаливый купол Нотр-Дам-де-ла-Пэ.

– Тетя Сандрайн, ты меня услышала, – сказал мальчик. Женщина положила здоровую руку ему на голову. Люди выходили на улицу. Вокруг Марата и пострадавших собралась редкая толпа. И еще подходили. Теперь уже шли не те, кто слышал крик Сулимана, а те, кого от полуденной дремы разбудили винтовочные выстрелы.

Марат смотрел, как Гилла медленно опускает свое оружие. Его пленнику некуда было бежать.

– Что случилось? – спросила Сандрайн у мальчика. – Чего этот бродяга хотел от тебя?

– Он приказал мне лечь на землю, а потом два раза ударил меня палкой. – Мальчик снова закашлялся и выплюнул кровь на дорогу.

– Это не бродяга, – сказал стрелок. – Это бывший одноклассник моего сына.

Он схватил Марата за ручку рюкзака и рывком поставил на ноги.

– Что ты сделал?

Марат молчал. Гилла повернулся к ребенку.

– Мне опять плохо, – пробормотал Сулиман.

– Куда он тебя бил? – спросила женщина. – По лицу?

– Нет, по спине.

– А откуда кровь?

– Я стал кашлять.

– Повернись, – попросил отец Клавинго у ребенка.

Маленький баскетболист послушался. Гилла поднял его майку. Толпа охнула. К пострадавшим подошла еще одна женщина.

– Сандрайн, ты сама-то в порядке?

– Нет, – сказала Сандрайн. – Кажется, он сломал мне руку.

Марат видел кругом лица. На него смотрели. Кто-то толкнул его в плечо. Он подумал, что его сейчас убьют, пристрелят, как бешеную собаку, а тело бросят на помойке.

– Сулиман, – спросил Гилла, – ты теряешь сознание?

– Я хочу лечь, хотя бы на землю, – жалобно ответил мальчик.

– Держись, – приказал мужчина, – сосредоточься.

Мальчик посмотрел на него. В его глазах на мгновение стало чуть больше ясности.

– У него был хоть один повод ударить тебя?

– Нет. Я даже никогда его не видел. Я просто играл в мяч. Он пришел с палкой.

– Сулиман! – сквозь толпу пробился красивый светлокожий араб лет тридцати. Было видно, что он напуган до полусмерти. Мальчик увидел отца и потерял сознание. Гилла поймал его за плечи. Араб подбежал, поднял сына на руки.

– У него кровь идет горлом, – сказала женщина со сломанной рукой.

– Идите к бензоколонке, – посоветовал кто-то. – Там найдете машину. Это самый быстрый путь в больницу.