Марат

Они вошли в сухое пространство под коньком крыльца. У двери дома девушка стала кашлять. Марат отпустил ее, побоявшись, что случайно заколет. Ноги ее больше не держали. Она повалилась на ступени, выплюнула изо рта кровавый сгусток, попыталась позвать на помощь. Ей стоило бы отдохнуть и подождать – сквозь шум дождя пробивается только самый громкий крик. Она же закричала слишком рано. Марат ударил ее ногой в живот. Девушка дернулась, отлетела к перилам крыльца. Попыталась ползти, как тот мальчик-баскетболист. И, как тот мальчик, обессилено упала, когда Марат нанес второй удар.

Марат смотрел на нее и улыбался. Он не складывал нож. Лезвие было красным. Новый блеск, который так идет оружию.

– Шлюха, – сказал Марат.

Она не ответила. «Как моя мать, – подумал он, – только не арабка». Он наступил ногой ей на голову. Ему нравилось выражение немого удивления на ее лице, огромные, распахнутые от страха глаза, опухшие порезанные губы. Она не могла закрыть рот. Слишком много крови. И все это под его каблуком.

Он спокойно перебрал ключи. Он знал, что она начнет сопротивляться снова. Но пока у него было время. Она плохо соображала. Своим ножом он перепутал речь у нее во рту. От этого сбились мысли. Своим кулаком он разрушил ритм ее сердца. Ударами ноги он причинил ей страшную боль. Марат понимал, зачем он сделал каждую из этих вещей, хотя и не смог бы об этом сказать. Он знал, что она чувствует. После того, как Марти натянул ему на голову пластиковый мешок, после того, как Гилла вбил его ударами своего автомата в дорожную грязь, после электрошокера Хади, Марат знал, что есть такие вещи, которые лишают человека сил. Есть удары, после которых ты не сразу встаешь на ноги. А есть такие, после которых ты не встаешь уже никогда. Она еще может встать. И когда она это сделает, он поиграет с ней, как кошка с мышкой. Он даст израненному существу попрыгать и поволноваться. Он будет убивать ее медленно.

– Потому что надо было платить мне, – вслух подумал Марат.

В ее глазах появилась ненависть. Он сильнее придавил ее голову к ступеням. Она задышала чуть чаще. Марат убрал ногу. Девушка лежала не шевелясь. Подол ее платья был в грязи, на щеке – отпечаток ботинка, на губах – кровь. Хорошо. Марат медленно подобрал нужный ключ и медленно открыл дверь. Он почувствовал порыв сухого воздуха, сдобренного запахами дерева и прошлогодней травы. Дом был маленький – короткая прихожая вела в единственную комнату.

Неожиданно девушка завизжала. На этот раз попытка была лучше. Она не пыталась ничего сказать, просто издала резкий, резонирующий звук. Марат испугался, что их услышат, быстро наклонился вниз и ударил ее кулаком. Визг перешел в крик, захлебнулся. Но она защищалась руками – начала вставать, пытаясь достать до его лица. Она дралась как дикая кошка, как много лет назад дрался он сам. Так дерутся, когда противник заведомо сильнее.

Возня прекратилась, только когда она пропустила удар кулаком в живот. Марат бил сверху, не соблюдая равновесие, и сам упал, когда ударил. Он почувствовал, что его кулак нашел упор, привстал и ударил снова. Глухой булькающий звук. Она беспомощно открыла рот, бронзовокожие щеки потемнели, стали почти черными от прилива крови. Ему нравилось, как выглядит ее лицо в этот момент – еще не слишком разбитое. Чувственные губы, черные щеки, гладкий красивый лоб. Глаза уже не так широко открыты, но зрачки расширены до предела.

Он схватил ее за руки и потащил в дом. Она выворачивалась, пытаясь зацепиться ногами за выступы крыльца. Марат тяжело дышал. Он втащил ее в комнату, швырнул в угол, еще раз ударил ногой в живот, чтобы точно не встала, потом быстро вернулся и закрыл дверь. Мягкий уличный шелест ливня почти стих, ему на смену пришла негромкая барабанная дробь по крыше. Раз здесь так тихо, значит, и на улице ее крики будут почти не слышны.

Марат сглотнул. Ему вспомнилась тишина, наступившая после смерти Атреско – тишина капающей крови, тишина, в которой дымился пистолет Хади, тишина на месте замерших криков и звуков борьбы. Тишина, в которой он был победителем.

***

Из комнаты донесся глухой удар, и воспоминание разрушилось. Марат перевернул в руке нож. Он знал, что означает этот звук – девушка пыталась встать и упала. Он поспешил вернуться назад.

Она стояла на коленях у стены. Рот приоткрыт, из него стекает струйка крови. Марат подумал, что начинается игра в кошки-мышки. Пусть попробует. Сил у нее все равно нет. Он следил за ней вполовину внимания, боясь, что она может найти у себя дома какое-нибудь оружие: нож или хотя бы палку. Он не хотел проблем. Другую часть своего внимания он отдал комнате. Она немного заворожила Марата – он спутал ее аскетический уют с нищенской пустотой жилища его матери. Здесь не было мебели, только узорчатые циновки всех видов и мастей. На стенах висели циновки с карманами для вещей. Пол был мягким, на нем возвышениями выделялись циновки для сна.