Марат. Любить вопреки

Я мог бы ее трахнуть. Она хочет, я давно знаю, и ловлю ее мелкие знаки не совсем дружеского внимания, но Мия для меня табу. Это друг, человек, который мне здорово помог. Я для нее тоже табу. Так, играемся в догонялки иногда. Она делает короткий шаг, я два от нее. На этом все. У каждого своя жизнь и свои заёбы.

Пройдя по этажу, сворачиваем в сторону пожарной лестницы. Не доходя до неё, сворачиваем еще раз. В этот раз в коридор. Три двери с соответствующими значками сортиров: мужской, женский, служебный.

— Подожди секунду, — просит Мия.

Скрывается за дверью с черным треугольником на табличке. Быстро возвращается.

— Иди. Я тут покараулю.

Гулкое эхо моих шагов разносится по первой комнате с чередой раковин вдоль стены, длинным зеркалом и сушилкой. Вторая комната — сам туалет. Встаю между ними в прямоугольном арочном проёме. Расставив шире ноги, сложив руки на груди, чтобы не выдавать накрывший меня нервяк, смотрю на все такую же хрупкую фигурку, какую я держал в своих руках. Причёску изменила немного, взгляд потухший, губы искусаны и косметика под глазами размазана. Плакала…

— Мар, — Ро делает ко мне нерешительный шаг.

Смотрит так пронзительно открыто. Так только она умеет. Я повелся на это сразу как увидел и до сих пор ведусь. Этот взгляд пробивает броню. Быстро латаю обратно, чтобы меня не унесло в непоправимое.

— Где Денис? — спрашиваю, а сам продолжаю жрать ее взглядом.

После родов у нее немного раздались бедра, а в остальном моя мечта и правда не изменилась. Это тело было моим. Но дело ведь не только в нем. В ней всей. Я знаю, какая она внутри. Точнее думал, что знаю. И влюбился в это.

— Он под присмотром. Я покажу, но сначала выслушай меня.

Кивнув, даю ей возможность подойти ближе. С новым вдохом ощущаю ее одуряющий запах. Он такой родной, что я снова едва не теряю контроль.

Теперь отчетливо видно, как быстро бьётся венка на ее шее, свежую маленькую ранку на нижней губе и дрожащие пальцы. Они так внезапно касаются моей щеки, что я на мгновение задыхаюсь от собственных ощущений. Во мне будто что-то взорвалось и разлилось жидким пламенем по венам. Больно. Адски больно и хочется еще. Я извращенец!

Прихожу в себя. Отшатываясь от ее руки.

— Марат, я... — снова жует губу. — Мне столько нужно объяснить!

— К делу. Ты отнимаешь у меня время, которое я мог бы уделить сыну.

А у самого сердце грохочет в ушах. Мне все еще кажется, что меня наебали и сейчас должен звучать закадровый смех, означающий, что я полнейший лох.

— Я знаю, кто был вторым участником ДТП, в котором погибла твоя семья, — быстро проговаривает она. — Ты ведь так и не нашел?

Кровь снова бьет в голову. Стою на силе воли, выдавая свое состояние лишь учащенным дыханием, но с ним я ни хрена не сделаю. В легких свистит, ребра ломит. Эта девчонка сведет меня в могилу.

Разминаю пальцы, сжимаю их в кулаки. Хочется наплевать на все и обнять ее. Еще немного и моя стена рухнет. Мне будет плевать на гордость, на ее слова. Только я знаю, как опасно потакать этим желаниям. Последствия слишком болезненны.

Не дождавшись от меня ответа, Ро делает ко мне один маленький шаг. Теперь я дышу ею при каждом вдохе. Касание ее пальцев к коже на запястье между браслетом часов и манжетой рубашки сжигают меня до костей.

— У Егора… Это мой…

— Муж. В курсе. Дальше, — выходит очень резко. Собственный голос немного отрезвляет и успокаивает.

— Его дядя был тем, с кем столкнулась машина твоего папы. Егор сказал, твой отец был пьян…

— Это ложь! — рычу я. — Они пытались подсунуть левое освидетельствование. Его опровергли.

— Я верю тебе, Мар. Верю, — она кидается мне на шею так внезапно, что я не успеваю среагировать. Ее горячее, дрожащее тело жмется к моему, а руки обнимают так, что я не могу полноценно вдохнуть. — Боже, сколько я мечтала об этом, — плачет она, царапая ногтями мой затылок. — Тебе нужно было это узнать. Я не могла не сказать. Мар, Марик… Мой сумасшедший Шторм. Самый любимый, единственный. Ты единственный, слышишь? В моем сердце всегда только ты и наш сын, — захлебываясь слезами шепчет мне на ухо.

— Я тебе не нужен. Я был ошибкой, — зло цежу сквозь сжатые зубы, не пытаясь снять ее с себя. Руки повисли плетями. Я так хотел ее касаться, а сейчас просто боюсь.

— Нет, Мар. Нет! Но мне нужно было, чтобы ты поверил. Ты обязан был в это поверить! — отчаянно рыдает она. — Отец убил бы тебя, Марат. И нашего сына. У меня был выбор. Спасти вас и подчиниться, сделав тебе больно. Или потерять самое ценное, что было и есть в моей жизни. Я сделала выбор, Мар. И сделала его второй раз, когда отец привел в дом Егора и сказал, что я должна выйти замуж, чтобы он получил поддержку от потенциального родственника.

— Мой сын называет его папой, — мой голос звучит глухо и безжизненно.