Marauders. Beginning (СИ)

— Стой!

Но он опоздал: Нотт уже добрался до своей палочки и направил ее прямо на Джеймса. Вспыхнул яркий свет, и на щеке Джеймса появился глубокий порез. Кровь хлынула ему на мантию. Еще одна яркая вспышка — и Нотт повис в воздухе вверх тормашками; мантия свалилась ему на голову, обнажив нижнее белье. Многие в маленькой толпе разразились ликующими криками; Сириус, Джеймс и Северус чуть не захлебнулись от хохота. В уголках губ у Лили что-то дрогнуло, могло показаться, что выражение ярости на ее лице вот-вот сменится улыбкой. Но она громко сказала:

— Опустите его!

— Пожалуйста, — сказал Джеймс и взмахнул палочкой.

Нотт шлепнулся на землю, точно груда тряпья. Выпутавшись из подола мантии, он быстро вскочил на ноги с палочкой наготове, но Сириус сказал: «Петрификус тоталус!» — и Нотт снова упал плашмя, как доска.

— Хватит! — крикнула Лили.

Она тоже выхватила палочку. Джеймс с Сириусом настороженно следили за ней.

— Послушай, Эванс, не заставляй меня с тобой сражаться, — серьезно сказал Джеймс.

— Тогда немедленно прекратите этот детский сад!

Джеймс тяжело вздохнул, повернулся к слизеринцам и пробормотал контрзаклятие.

— Ну вот, — сказал он, когда те вновь с трудом поднялся на ноги, — вам повезло, что Эванс оказалась поблизости, змееныши…

— Нам даром не сдалась помощь от паршивых грязнокровок!

— Извинись перед Эванс! — заорал Джеймс, угрожающе направив на Розье палочку.

— Успокойся, Поттер, мне не нужны их извинения! — закричала Лили, обращаясь к Джеймсу. — Ты ничем не лучше их!

— Что? — возмутился Джеймс. — Да я никогда в жизни не называл тебя… сама знаешь кем!

— Ходить лохматым, как будто минуту назад свалился с метлы, выпендриваться с этим дурацким снитчем, шляться по коридорам и насылать заклятия на всех, кто тебе не нравится, только потому, что ты от природы… Непонятно, как твоя метла еще поднимает в воздух твою чугунную башку! Меня от тебя тошнит!

Она круто развернулась и быстро зашагала прочь.

— Эванс! — крикнул Джеймс ей вслед. — Погоди, Эванс!

Но она так и не обернулась

— Какая муха ее укусила? — сказал Джеймс, безуспешно пытаясь сделать вид, что ответ на этот вопрос его вовсе не интересует.

Джеймс старался не падать духом, но ссора с Эванс сильно его задела. После всех экзаменов, в преддверии отъезда из школы, Джеймс попытался с ней заговорить. Он не мог уехать и знать, что Эванс на него держит зло.

Он дожидался ее в общей гостиной Гриффиндора. Когда, наконец, он заметил ее возле стенда с объявлениями, тут же соскочил и крикнул через всю комнату:

— Эй, Эванс!

Она на него грозно посмотрела, но ничего не сказала.

— Какие планы на лето?

— Какое тебе дело, Поттер? Уже планируешь, как будешь доставать меня своими письмами? Оставь меня в покое. Ясно?

Джеймс уже открыл рот, чтобы что-то возразить, но Эванс было не остановить.

— Если тебе жизненно необходимо изливать кому-то душу, то пиши своему Блэку. Или своим девицам из вашего фан-клуба. А от меня отстань! Мне не доставляет ни малейшего удовольствия читать о том, что ты ел, до скольки спал и куда ходил!

Джеймса это очень задело. Возможно, он и правда писал бессмысленные и глупые вещи, но делал он это от чистого сердца. Ему хотелось, чтобы Эванс хотя бы просто вспоминала о нем, потому и писал каждый день.

— Знаешь, в этот раз я действительно буду растапливать камин твоими письмами!

Эванс развернулась и взлетела по лестнице в свою комнату. Послышался громкий стук захлопнувшейся двери.

— Вот как?! — заорал Джеймс в проход к комнатам девочек. — Тогда я не буду тебе писать! Ни единого письма, Эванс!

Тяжело дыша, он развернулся и заметил, что на него устремлено несколько десятков глаз.

— Чего уставились?! — Джеймс и не заметил, что за пламенной речью Эванс наблюдало пол факультета.

Всю свою злость Джеймс выместил на слизеринцах. Они с Северусом и Сириусом напихали вагон, где ехали старшекурсники Слизерина, навозными бомбами и заблокировали переходы в другие вагоны. Мародеры давно так не веселились. Всю дорогу до Лондона Джеймс пародировал Крэбба и Паркинсона, которым досталось больше всех. Их дорогие мантии были перепачканы грязью, лица искажали гримасы злобы и ярости.

========== VI курс Побег ==========

Лето Сириуса началось, как и всегда. Едва он переступил порог дома, у него забрали палочку и все личные вещи. В ответ Сириус устроил бойкот и заперся в комнате, о чем вскоре пожалел.

Сириус ненавидел этот дом. Ненавидел местные порядки. Ненавидел дисциплину, словно он узник, а не сын хозяев дома. Ненавидел семейную идеологию и все, что связано с Блэками. Он знал, что после школы он сюда не вернется, но впереди был еще один год и еще одно лето, помимо этого. И он сомневался, что способен такое вынести. Поэтому надо было что-то предпринимать. Ему осточертело проводить каждое лето в ненавистном доме, где его постоянно наказывали, родители промывали мозги по поводу чистоты крови, а братец им радостно поддакивал.