Марена и Черный Змей

Об этом настойчиво и громко подумал военачальник Велес, злясь на упрямую и заносчивую царевну. Он знал, что Марена слышит его мысли, и лицо ее при этом спокойно и холодно, словно высечено изо льда.

«Даже не думай о подвигах, – разражено подумал Велес, смотря на бледный профиль Верховного главнокомандующего, который шел с ним рука об руку по темному подземному коридору, – воины-стражи пригодятся тебе очень скоро, ведь ты еле на ногах стоишь».

«Лучше себе под ноги смотри, – вдруг мысленно ответила ему Богиня Войны, освещая мрак обнаженным светящимся лезвием Аркама, – под землей залежи магнетитовых руд. Они вытягивают личную силу. Именно поэтому черные боги облюбовали это место».

Велес с каменным выражением лица продолжил идти рядом с Мареной, игнорируя ее наглую ухмылку, ведь терпеть не мог, когда она напоминала ему, что он не может проницать взглядом материю, потому что слепнет днем, словно крот.

Подземный коридор был гладким, словно лезвие меча, и черным, как ночь.

Они сперва круто поднялись вверх, а затем резко опустились вниз, съехав на полусогнутых ногах по отполированному каменному полу.

– Все-таки технологии Древних удивительны, – нарушил тишину Велес, который мечтал в юности стать зодчим, но из-за насмешек Марены, которая в юности называла его «сестрицей», избрал военное дело.

Они уперлись в гладкую черную стену, блестящую в золотистом сиянии Аркама, которую разрезал на две половины еле заметный тонкий шов.

Велес еще раз восхитился искусной работой мастеров далекого прошлого, даже если ими были черные боги, и со вздохом произнес:

– Это дверь. Изготовлена Древними. Нам не войти.

– Не ной, – перебила его Марена и, играючи, резанула мечом каменную стену, словно ножом по маслу полоснула.

Дверь расплавилась и осела, словно тесто, открыв вместительный проем, в который спокойно могли войти три крепких дивовича, даже раскинув руки и танцуя горянку.

Богиня Войны вошла в просторную темную камеру, в которой было три запертых двери, и, победоносно улыбаясь, взмахнула Аркамом, чтобы разрубить двери.

Она была уверена, что за одной из них хранится оружие черных богов, камень Зетар, Тяга Земная, способный обрушать небеса на землю, и вдруг ощутила слабое дыхание жизненной силы и неуверенно застыла на месте, но мощь светового меча было уже не остановить. Вспыхнула белая молния, и каменная порода вспучилась, обессилено повиснув на петлях.

Марена погасила бушующее пламя Аркама и уверенным тоном произнесла:

– Здесь что-то есть. Я чувствую это.

– Может, здесь что-то и было, но за давностью лет истлело, – отозвался Велес, стоя в центре камеры в окружении воинов-стражей.

Девушка вдруг исчезла в одной из черных комнат.

Велес очень хотел нырнуть следом за ней во тьму, но воины-стражи, повинуясь приказу Верховного главнокомандующего, загородили ему путь.

Снова вспыхнул свет, и в чертог вернулась Марена, неся на руках обгоревшие и окаменевшие останки, смутно напоминающие тело дивовича – чудовищно ссохшегося, покрытого черной коростой и уродливыми шрамами.

Глава 2

Тьма кружилась, рассыпалась на части, танцевала, разбивалась ярким калейдоскопом обрывком чувств и воспоминаний, высасывала жизненные силы, рвала на части душу или то, что от нее осталось, в пыточной камере под названием «Вечность».

Именно это слово было вырезано серебристыми рунами над массивными белыми каменными дверями, что символизировало срок заточения преступника.

– Не слишком ли сурово вы его наказываете, Богиня? Все-таки он наш сын.

– Он был моим сыном. Я убила бы его собственными руками, если бы могла, но он Древний Бессмертный, поэтому вечность проведет во тьме. Один.

Воспоминание снова разбилось на осколки и закружилось в безумном водовороте, собираясь в новый узор искривленного памятью зеркала.

Вот он сидит на полу белой камеры, пытаясь сосредоточиться и погрузиться в вечный сон, чтобы не лишиться разума. На нем простая белая одежда. Все вокруг белое. Солнце нещадно палит из окна в потолке. В трансе он слышит рокот волн, чувствует запах соли.

Снова воспоминание разбилось на тысячи цветным осколков, которые пожрала голодная тьма. Он даже немного пришел в сознание, ощутив смрад, боль и смертельную слабость. Ему даже показалось, что он глухо застонал и перевернулся на другой бок, но это было всего лишь очередное воспоминание.

Земля трясется. Грохот. Рев. Он тонет в беспросветной ледяной тьме, в которой проводит вечность.

И вдруг обрушилось белое пламя, облизало стены его темницы, обожгло, покалечило, ослепило, лишило воли и остатка сил, превратило в прах, в сажу.

В ничто.

Больше не шумел океан. Холод отступил, сменившись жарой и пеплом. Он больше ничего не слышал. Не чувствовал. И вдруг из круговорота жутких искривленных зеркал его вырвал тихий звук – шум приближающихся шагов.

Он не был уверен, возможно, память снова жестоко издевалась над ним.

Что-то ярко вспыхнуло, разорвав плотную тьму. Серебристое сияние проникло в темницу, окутало светом. Он легонько поплыл по воздуху, словно облако, не чувствуя ничего, кроме боли и одновременно облегчения.

Чары пали.