Маргарет Тэтчер. Женщина у власти

Тэтчер была весьма довольна, что именно Буш нанес поражение Майклу Дукакису и выиграл президентские выборы 1988 года. В Англии вряд ли много знали о губернаторе Массачусетса; но Тэтчер знала, что он либеральный демократ, и этого было для нее достаточно. В день выборов она не ложилась спать до четверти шестого утра, следя по передачам Си-эн-эн за ходом голосования; а затем, прикорнув всего на сорок пять минут, уже в 6.10 утра по лондонскому времени звонила Бушу, чтобы оказаться первым иностранным государственным руководителем, который поздравил его с победой.

Буш нравится Тэтчер, но ее отношения с ним сильно отличаются от тех, какие были с Рейганом. На протяжении всего времени пребывания Рейгана у власти она внимательно и профессионально следила за Бушем, встречалась с ним всякий раз, когда встречалась и с Рейганом, и в общем хорошо изучила его. Она знает, что Буш намного лучше подготовлен и более внимателен, чем прежний президент; но ему не хватает удивительной способности Рейгана говорить так, чтобы это звучало убедительно. Тэтчер никогда не чувствовала, что от Буша исходит мощь и великолепие, как это было с Рейганом; но она надеялась, что с годами эта способность придет. Самым большим вопросом для Тэтчер было, есть ли у Буша действительно глубокие убеждения, нечто такое, во что он искренне верит. Такие убеждения были у нее самой и у Рейгана, они-то и стали основой их тесных отношений друг с другом. Премьер-министр не уверена, что такая идеологическая страстность есть у Буша, и подозревает, что он может оказаться одним из тех вечно стремящихся к консенсусу и сделке политиков, к которым она относится с таким недоверием. Она быстро записала в эту категорию нового государственного секретаря Джеймса Бейкера. Тэтчер совершенно не доверяет Бейкеру, но Бушу она готова предоставить испытательный срок. Он друг и союзник, но Тэтчер опасается, что он может оказаться не «одним из нас». Первые четыре месяца пребывания Буша в должности, похоже, подтвердили ее худшие опасения на этот счет. Принятие решений почти по всем вопросам оттягивалось на неопределенное время, а администрация занималась затянувшимся изучением проблем. Тэтчер все это не нравилось.

Рейган был безразличен к частностям, но у него был какой-то внутренний стержень. Первые же недели пребывания в Белом доме Буша вызвали у Тэтчер сомнения, есть ли такой стержень у нового президента. Он, например, легко уступил требованиям Бонна отложить модернизацию ракет ближнего радиуса действия, большая часть которых размещена на территории Западной Германии, до завершения в этой стране общенациональных выборов. Тэтчер возражала против этого, считая, что устаревшая оборона — это уже не оборона. Ее особенно озаботила быстрота, с которой капитулировали США в этом вопросе. Она опасалась, что Запад поддастся искушению разоруженческих предложений Михаила Горбачева и Западная Европа окажется без ядерных вооружений перед лицом громадных обычных вооруженных сил Советского Союза. После встречи в верхах в Брюсселе в мае 1989 года по случаю 40-летия НАТО она почувствовала себя несколько увереннее. Ей понравились широкомасштабные, отмеченные воображением предложения Буша о сокращении вооруженных сил, танков, артиллерии и самолетов в Европе. Правда, у нее вызвала сомнения возможность осуществить все это всего за три года: «Думаю, это несколько оптимистические сроки. Довольно оптимистические. Очень оптимистические».

Буш показал, что он осторожен, но не настолько, чтобы впадать в полный политический паралич. С точки зрения Тэтчер, это добрый признак перемены в хорошую сторону. Но она намерена следить за его готовностью к компромиссам. Но хотя премьер-министр знает, что отношения с Бушем у нее не такие, как были с Рейганом, — душа в душу, — тем не менее это все же дружба, скрепленная временем и взаимопониманием. На таком фундаменте рабочие отношения могут крепнуть и развиваться.

Похоже, что к осени 1989 года этот процесс начался. Зная, что в сентябре, по пути с международной конференции консерваторов в Токио, Тэтчер встретится в Москве с Михаилом Горбачевым, Буш направил ей пространное письмо. Он просил Тэтчер передать Горбачеву, что подтверждает свои пожелания успеха перестройке и что Соединенные Штаты не будут использовать к своей односторонней выгоде трудности, переживаемые Советским Союзом в Восточной Европе. Тэтчер была рада представившемуся шансу вновь вписаться в уравнение советско-американских отношений и по возвращении в Лондон представила президенту исчерпывающий отчет о своей беседе с Горбачевым. Именно такое свое участие она и рассчитывала сохранить на будущее.