Маргарита

А оставшись один, еще раз удивился поразительной ясности, с которой память сразу представляла ему любой фрагментик, любую деталь из ближнего или дальнего прошлого: память просто восстанавливает любой кусочек жизни, и, оказавшись там, можно повернуться в любую сторону, взять и рассмотреть каждый предмет.

Какое пронзительное удовольствие!

Тот лекарь вчера взял всего лишь три сотни зеленых.

Хороший мужик.

И никакой тебе магии, кроме лягушки.

Странная, правда, икона висит на стене — он такого сюжета не видел: Георгий Победоносец, он не Победоносец еще, стоит без обычных доспехов, просто в коротком плаще — круглый маленький щит в левой руке и копье в правой; змей одноглавый с крупным телом и мощными лапами метрах в трех от него — ощущение движенья какого-то, примеривания перед схваткой.

— Дмитрий Игоревич, сейчас сообщили — Большой Кубанский казачий круг вынес решение перейти в партию «Эх, Россия». И «яицкие» собираются сегодня по этому же поводу.

— То есть как, выходят из Конгресса?

Помощник полуутвердительно качнул головой.

— Чепуха какая-то, уточни еще раз.

Монет, отчеканенных в самых разных местах и в самые разные годы, было огромное множество, Иуда и раньше знал, что некоторые ловкие менялы делают себе целые состояния, а их семьи живут в богатых домах. Теперь, оказалось, он сам должен освоить эту науку.

Легче было с золотом и серебром, но и там случались подделки или подмешанный к основному металл.

Учителю не нравилось, что он слишком вникает, тратит на это время.

А как?

Если надо покупать пищу, менять рвущиеся у братии сандалии, платить за ночлег. Надо давать иногда самим милостыню, потому что нельзя смотреть в глаза человека, который знает, что ляжет спать без еды и не будет иметь ее утром проснувшись. Он ловил в таких случаях взгляд Учителя, а иногда не ловил, а давал сам. Надо и давать и просить, и спорить с менялами, потому что у него на счету каждая денежка.

Как же он опечалился, когда сам собою просился прибыток, но Учитель ему запретил: они ходят по Иудее, Самарии, Галилее, дорогам Сирии — сколько разного товара, который можно взять в одном месте и потом с пользой перепродать. Нет, Учитель запретил — если денег мало совсем и не дают подаяний, часть братии просто должна несколько дней поработать. Иуда сам работает в таких случаях, стараясь усердьем подать пример.

И научился уже чувствовать тех, кто подаст ему милостыню или не подаст. Есть богатые дома, к которым, он уже знает, не надо и подходить — зря тратить время. А где-то точно дадут, но нельзя являться навязчиво часто.

В лицо, обзывая бездельником, тоже плевали.

— Бушуют?

— Уж третий день стоят. И Кучерена там среди них бегает.

«Высокое лицо» мэрии призадумалось.

Но ненадолго — думай не думай, а ехать все равно надо — репортажи уже по чертову телевидению начались.

Люди заняли все пространство между входом в метро «Полянка» и магазином «Молодая гвардия» — позволявшее вместить человек триста — тех самых выселенцев из домиков, построенных лет сто с лишним назад.

Лозунги передавали ясные настроения: «Замоскворечье — наша родина», «Предоставьте жилье в родных нам местах», было кое-что порезче.

Люди научились считать — рынок есть рынок, и сколько стоит тут квадратный метр земли под застройку, знали даже малые дети. «Рассчитайтесь по-честному» — справедливо царило в умах.

Первой на место выехало техническая бригада — надо было смонтировать площадку для выступления «высокого лица», поставить микрофоны и усилители.

Через полчаса отправился сам кортеж.

О прибытии его кто-то узнал заранее, и толпа ожидала.