Маргарита Бургундская

– Разумеется, – сказала Жуана, уже немного придя в себя. – Разве не ей мы обе служим? Разве вы сами не доставляли сотни раз ее письма? Будь вы сейчас в Лувре, она, полагаю, доверила бы эту миссию именно вам, а не мне.

– Что ж, давай письмо – я отнесу, – вновь ухмыльнулась Мабель, не думая ни о чем другом, как о том, что она может сорвать какой-то план королевы.

– Не могу, – сказала Жуана. – Пропустите.

Мабель еще сильнее сжала руки девчушки и прохрипела:

– Я тоже просила, умоляла, чтобы меня пропустили, но меня отовсюду гнали. Теперь мой черед сказать тебе: «Ты не пройдешь».

– Да вы сошли с ума! Говорю же вам: дело срочное, так что, если королева узнает, что вы меня задержали, вы об этом горько пожалеете. О! Вы делаете мне больно! Отпустите!

– Письмо! Оно мне нужно!

– Получите его, только если убьете меня.

– До чего ж мы смелые! Послушай, Жуана, или ты отдашь мне его по доброй воле, или отправишься на тот свет вместе со своей проклятой хозяйкой, как все те бедняги, что имели неосторожность приблизиться к этой бесстыднице в Нельской башне.

Жуана вскрикнула от ужаса и быстро огляделась: улица была пустынна. Казалось, некая неистовая ярость овладела Мабель. Лицо ее пылало. Ее охватила какая-то истерия, но то была истерия убийства. Раз уж ее сыну предстояло умереть, в этом измученном долгими годами страданий и ненависти сердце не осталось больше ничего, кроме животных инстинктов. Она отпустила одно из запястий Жуаны и освободившейся рукой потянулась за кинжалом, который, подобно многим в то время знатным дамам, носила на поясе.

– Вы действительно меня убьете? – обезумев от страха, пролепетала Жуана.

Не говоря ни слова, Мабель замахнулась.

Еще мгновение – и кинжал вонзился бы в грудь девушки, но в это момент Жуана поспешно запустила руку себе под плащ, вытащила два бумажных свертка, один завернутый в другой, и протянула Мабель.

Женщина в черном завладела бумагами. Воспользовавшись ослабленной хваткой, Жуана высвободилась и, словно лань, преследуемая сворой собак, стремительно бросилась прочь.

Оторопев от столь неожиданной прыти, Мабель, с бумагами в руке, не сводила с девчушки глаз до тех пор, пока та не скрылась за углом одного из домов в конце улицы.

– Нужно было убить ее! – пробормотала мать Буридана. – Они все должны умереть.

Мельком взглянув на сверток, Мабель вздохнула:

– Вероятно, письмо к какому-нибудь бедняге. Сегодня, по крайней мере, он не умрет.

И, с тем мрачным безразличием, которое она испытывала теперь ко всему, что не касалось ее сына, Мабель выпустила листы пергамента из рук и медленно побрела дальше.

Вдруг, охваченная некой внезапной идеей, она быстро вернулась назад.

– Нужно узнать имя этого несчастного – может, получится еще отвратить от него смерть! Может, мне, которая доставила десятки подобных губительных писем, удастся хотя бы предупредить этого незнакомца об ожидающей его ловушке!

Она наклонилась и подобрала брошенные бумаги. Развернула ту, что служила конвертом другой, и тотчас же взгляд ее упал на королевскую печать и подпись: «Людовик, король».

– «Пропустить предъявителя сего», – прочитала Мабель.

Кровь прилила к ее обычно столь бледному лицу.

– Пропуск, – пробормотала она, – но куда? Куда направлялась Жуана?.. Возможно, это подскажет мне вторая бумага.

Она развернула пергамент и поспешно прочла.

В ту же секунду она вся задрожала, безумная радость зажглась в ее взгляде; она упала на колени и закричала:

– Господь меня не оставил!

В ее руках было письмо Маргариты Бургундской к Буридану.

XX. Глава, в которой Симону Маленгру и Жийоне кажется, что им снится сон

Теперь мы попросим читателя перенестись вместе с нами во Двор чудес, куда во главе с бывшем грабителем Ланселотом Бигорном явились искать убежища его друзья, которых, говоря по-простому, загнали в этот тупик два чувства – ненависть и любовь.

Ненависть графа де Валуа, ненависть Ангеррана де Мариньи, ненависть короля Людовика Сварливого – три ненависти, кои, даже будучи объединенными в одну, представлялись менее опасными, чем любовь Маргариты Бургундской.

Кто были эти друзья? Прежде всего, Буридан, студент Сорбонны, который, на протяжении многих лет полагая себя сиротой, узнал наконец, что у него есть отец, но какой… Валуа! Буридан, который, совершив столько героических и бесполезных поступков, дабы найти свою невесту Миртиль – дочь Ангеррана де Мариньи, – обрел ее именно во Дворе чудес, куда ее привели двое слуг графа де Валуа: Симон Маленгр и Жийона, кои, провернув сложную операцию, в которой они предавали одновременно и Валуа (с выгодой для Буридана), и Буридана (с выгодой для Валуа), надеялись теперь получить щедрое вознаграждение как от одного, так и от другого.