Маргарита де Валуа. История женщины, история мифа

Итак, особа, умершая в марте 1615 г., уже вошла в легенду. Героиню пьес и романов, исторический персонаж, мишень памфлетистов, королеву возносили до небес одни и чернили другие; ее необычная судьба, полная таких контрастов, отмеченная такими страстями эпохи, почти никого не оставляла равнодушным. Знали о ней еще мало, по то, что было известно, поражало воображение. Последняя из Валуа, она родилась в благословенные времена, когда еще не начались религиозные войны, при великом французском дворе, и пережила тех, кто преследовал ее своей ненавистью, тогда как они скончались в атмосфере грозы и насилия. В юности ею восторгались за образованность и красоту, а ее свадьба оказалась запятнана величайшим кровопролитием века. На десять лет она втянулась в ссору между королем и его братом и заплатила за духовную независимость двадцатилетним изгнанием. Став королевой Франции, она согласилась стушеваться перед другой женщиной. И когда казалось, что для нее все кончено, она в конечном счете превзошла свою соперницу, вернувшись в Париж и даже в королевскую семью, заняв место, которое всегда должно было бы принадлежать ей.

Таким образом, в первые годы XVII в. уже имелись в зародыше все составные части легенды о той, кого однажды назовут королевой Марго. Они существовали, конечно, в воображении народа, слишком подверженного влиянию противоречивых слухов, чтобы он не принимал на веру самые неправдоподобные россказни; конечно, в исторических трудах, которые вызывали возражения, но оставили свой след; в одном романе, который надолго сохранит идеализированную память о ней, а также в одном памфлете, который еще воспринимали как таковой, но к которому в свое время начнут обращаться в надежде ощутить хмельной аромат исчезнувшей эпохи.

Однако бесспорно одно. Ко времени, когда Маргарита скончалась, уважительное мнение о ней значительно преобладало. «История» де Ту попала в Индекс запрещенных книг, «Сатирический развод» распространялся под полой, редкие нелестные замечания по адресу королевы остались в 1606–1609 гг. С тех пор образ бывшей жертвы, на какое-то время поблекший из-за неясностей и упреков в связи со строительством отеля Августинцев, приобрел четкие черты в общественном мнении, уже видевшем в последней из Валуа просто пожилую даму, ученую и щедрую, которая, возможно, не всегда шла праведным путем, но искупила это в зрелом возрасте редкостными достоинствами сердца и ума. Смерть короля, приход регентши к власти в королевстве, возобновление интриг принцев не могли не отодвинуть ее на второй план. Даже если ее последние вмешательства в политику были заметны, о ней больше не спорили, а ее позиция в феминистских дебатах надолго обеспечила ей видное место в длинном списке «знаменитых женщин».

Глава II. Живая память (1615–1685)

Период, включающий царствование Людовика XIII, несовершеннолетие Людовика XIV, а потом первые пятнадцать лет его личного правления, несомненно, был самым славным для посмертной репутации королевы Маргариты. Очень скоро были опубликованы ее «Мемуары», и ее личность вызывала все больше толков и споров, далеко не все из которых порождались просто интересом к истории. Дело в том, что женщина, произведение которое теперь читали, выглядела — в противоположность многим ее современникам — современницей своих читателей. Ее бравада, превратности ее судьбы, несчастья, которые заставила ее испытать Фортуна, как и ее «доклассический» язык — все это делало ее персонажем века барокко, а потом первого периода царствования Короля-Солнца. Феминистки, либертены, фрондеры, прециозницы в разной степени и в разные моменты века узнавали какие-то свои взгляды и свои вкусы в рассказах этой женщины, которая защищала свой пол, возводила любовь на пьедестал, не считалась с королевской властью в течение всей молодости и дала Франции первые великие аристократические мемуары.

Однако по истечении первой трети века память о Маргарите начали очень сильно искажать, и делала это историография, находившаяся на содержании у власти, ставя перед собой задачу дискредитировать участие женщин в политической игре — по соображениям, которым королева была явно чужда. После того как образ Маргариты был постепенно лишен общественной составляющей и сведен к одним ее галантным наклонностям, он стал доступен для беллетристической деформации, которая и произошла с ним в 1640-е гг.

Время «сильных женщин»