Маргаритка и чертополох

Маргарет не могла отвести от него взгляд. Горец в клетчатом пледе совершенно не вписывался в изящный английский интерьер. Как будто вереск и осенние листья ворвались в распахнутое окно и наполнили спальню туманами и дыханием влажных ветров.

Она смотрела на него, а сердце билось в груди, словно птица о прутья клетки. В тесно затянутом корсете становилось трудно дышать.

— Ты не поможешь мне с платьем? — попросила она.

***

Кайден развязывал неподатливый узелок и видел, как подрагивают его пальцы. Маргарет, которую он считал навечно утраченной, стояла перед ним в уютных отблесках очага. Высокая прическа открывала длинную шею, на линии роста волос вился нежный пушок. Кайден осторожно отодвинул паутинные прядки, и ощутил, как по телу Маргарет пробежала дрожь.

В паху вдруг стало тесно и горячо. Кайден замер, не веря самому себе, даже посмотрел вниз. Лишь увесистый спо́рран, висящий как у всякого порядочного горца на причинном месте, не давал члену бесстыдно оттопырить килт.

То, чего не смогла добиться голая Гленна, свершилось, стоило лишь коснуться Маргарет.

«Едрена кочерыжка, и что мне теперь с этим делать?» — мысленно выругался Кайден.

«Кочерыжка» стояла торчком, но о том, чтобы покувыркаться с Маргарет, не могло быть и речи. После изнасилования она не подпустит его к себе. До одури хотелось сорвать с нее одежду, завалить на кровать и любить до изнеможения, но Кайден лишь молча распускал шнуровку, стараясь унять дрожь в руках.

Он не мог отвести взгляд от выступающего позвонка в основании нежной шеи. Трогательный бугорок так и манил коснуться его губами. Кайден и сам не понял, как наклонился и поцеловал его.

Маргарет вздрогнула, и он тут же отпрянул. Проклятье! Напугал девчонку, несдержанный идиот! Она стала поворачиваться к нему лицом, и Кайден весь подобрался. Сейчас она оттолкнет его, даст пощечину или закричит…

Но она просто подняла на него свои бездонные ланьи глаза и в каком-то полузабытьи подалась вперед. Кайдена будто громом прошибло, дыхание оборвалось. Медленно, словно боясь спугнуть бабочку, присевшую на рукав, он приблизился к ее лицу и осторожно коснулся губами ее рта. Какие же у нее мягкие и теплые губы!

До боли захотелось вобрать их, терзать и покусывать, вторгнуться языком в жаркие глубины ее рта… но Маргарет не спешила раскрываться ему навстречу. Ее поцелуй был робким как весенний ветерок. Она словно хотела ощутить прикосновение, вкус его губ, но что-то страшило ее, не позволяя довериться до конца.

Сердце стучало как барабан, в ушах звенело будто от хора волынок. «Я хочу ее! Я хочу…» — билось у него в голове, но Кайден сдержался, позволив себе лишь невесомо скользнуть по ее губам кончиком языка.

Вскоре он ощутил, как Маргарет уперлась ладонями ему в грудь. Огромным усилием воли Кайден прервал поцелуй и заглянул ей в глаза.

— Не надо… — пролепетала Маргарет, и он понимающе кивнул. Она и так позволила ему слишком много.

— Прости, если что-то не так, — пробормотал он.

— Все хорошо. — Она слабо улыбнулась, и у него отлегло от сердца.

— Ладно. — Он провел кончиками пальцев по ее бархатистой щеке. — Тогда давай уже снимем это чертово платье и ляжем спать.

***

Этой ночью Маргарет едва удалось уснуть. Своим появлением Кайден забил в гроб ее спокойствия последний гвоздь. Ворочаясь в постели, она прислушивалась к потрескиванию огня и пыталась уловить звуки из комнаты за стеной. Правда, после того, как Кайден улегся, оттуда ничего не было слышно, но ей казалось, будто из-за тонкой перегородки тянутся незримые нити, связывающие их сердца.

Поцелуй… При воспоминании о нем сладко замирало в животе. И к своему стыду Маргарет понимала: не будь у нее женских недомоганий, кто знает, как далеко все это могло бы зайти…

Он целовал ее так трепетно, так нежно! И пускай память об изнасиловании была все еще свежа — ни отвращения, ни протеста не всколыхнулось в ее душе. Наоборот, по телу разлилась томительная нега, а между ног стало как-то по-особому приятно и горячо…

В конце концов Маргарет задремала, а проснулась от условного стука в дверь. За окном уже рассвело, и — о, чудо! — погода была ясной. Золотистые солнечные лучи наполняли душу весельем и придавали комнате радостный вид.

— Завтрак, — объявила Эбигейл, когда Маргарет отворила ей дверь.

На подносе красовалась огромная яичница, на которую наверняка ушло с полдюжины яиц. Маргарет втянула носом аппетитный аромат жареного бекона.

— Умираю от голода, — сообщила она, чувствуя, как засосало под ложечкой.

Поставив еду на стол, Эбигейл подошла к тайной двери и постучала условным стуком. Панель отодвинулась, и в проеме показался взъерошенный Кайден.

— Доброе утро. — Он шагнул в спальню.

Маргарет покраснела, поймав на себе его жадный взгляд. На ней была лишь ночная сорочка, и она поспешно накинула пеньюар.

— Угощайтесь. — Она указала на стол.

— Спасибо, но я уже поела, — отозвалась Эбигейл. — Боюсь, если я стану таскать сюда еду на троих, то кухарка что-то заподозрит. Она и так спросила, не в положении ли госпожа, раз так много ест.