Маргелов

Теперь псковским гарнизоном командовал генерал Маргелов. Городские власти часто обращались к нему за помощью. Главными заботами города оставались работы по разбору завалов, расчистке будущих строительных площадок. Но чаще всего требовалось вмешательство саперов. Среди битого кирпича, а иногда под брусчаткой мостовых строители обнаруживали то мины, поставленные на боевой взвод, то неразорвавшиеся снаряды, то бомбы, то другие боеприпасы, порой целые склады. Саперы дивизии всегда были в деле, для них война еще не закончилась. Читая очередное донесение: обезврежено на территории завода столько-то мин, при расчистке школьного стадиона обнаружена неразорвавшаяся авиационная бомба, — командир дивизии с удовлетворением отмечал, что это все же приметы мирного времени, что город и окрестности постепенно очищаются от того зла, которое здесь и по всей земле, где побывали оккупанты, посеяла война. Думал о родной Беларуси, о Костюковичах. В саперных подразделениях десантных полков служили уже молодые солдаты, новобранцы. Многие из областей, бывших в оккупации. Там железа разбросано много. Отслужат, приедут в родные колхозы, на заводы, со знанием дела помогут местным военкоматам в сборе железного хлама, в очистке полей, дорог, городов и поселков.

Псковичи — люди дельные, памятливые, на всякое добро умеют ответить добром. Среди улиц, названных в честь тех, кто своим талантом, трудом и заботой послужил делу восстановления, развития и прославления города, есть и улица маршала Рокоссовского, и улица генерала армии Маргелова.

Главной же работой по-прежнему оставалась служба.

В памяти Маргелов еще и еще раз прокручивал последний диалог с командующим ВДВ.

— Так что, Василий Филиппович, смотрите на месте, что да как, — качал головой генерал Казанкин. — В целом семьдесят шестая дивизия хорошая. Как-никак — гвардейцы. Но — пехота. К тому же в последнее время немного по-дразвинтились.

— Так ведь и я, Александр Федорович, из пехоты, — возразил Маргелов.

— Ничего, ничего… Полковник Лисов, ваш давний друг, рекомендовал вас как отличного лыжника, спортсмена. А хороший лыжник — это уже половина десантника. А когда освоите парашют… — И вдруг спросил, глядя в глаза: — Прыгать-то не боитесь?

— Да хоть сейчас!

Казанкин дернул бровями, усмехнулся:

— Характер вижу. Но в нашем деле этого мало. Парашют надо хорошенько освоить, изучить, научиться укладывать. Приручить его надо на земле. А подружитесь в воздухе. То же и с дивизией. Из пехоты сделать десантников — задача сложная, но, если брать во внимание ваш характер и послужной список, вполне себе выполнимая. — И командующий кивнул на папку личного дела.

«Эх, и хитер же командующий!» — снова и снова вспоминая и разговор с генералом Казанкиным, и сам факт назначения его, пехотного генерала, командиром воздушно-десантной дивизии, вывел, наконец, Маргелов. Ведь есть в других дивизиях, воздушно-десантных, толковые командиры полков, бригад, которые хорошо знают и парашютное дело, и уставные требования, и то, как применить их в деле. Нет, оставил их там, на местах. А взял пехотинцев, чтобы осваивали новое дело и становились десантниками вместе со своими солдатами.

Быт офицеров, да и солдат тоже, был неустроен. Маргелов застал дивизию в состоянии, когда некоторые роты продолжали жить в палатках. Офицерские семьи — в бараках. Построения полков оставляли ощущение тоски, которую трудно было преодолеть. Изношенные вконец сапоги, не раз прошедшие через руки ротных сапожников. Латаные-перелатаные гимнастерки. Выправки никакой. Солдат мог стать в строй в невычищенных сапогах. Не подавали положительного примера и офицеры. В военном городке царила унылая скука, которую гвардейцы скрашивали частыми и шумными пьянками. Бывший начальник штаба ВДВ генерал П. Ф. Павленко вспоминал: «Трудное это было время: везде были следы недавно закончившейся войны, особенно страдало обустройство войск и жилье офицерского состава… Материально-техническая база боевой подготовки фактически была на нуле. К тому же прежний комдив крайне мало занимался делом и отличался нерешительностью, пассивностью. Учеба в дивизии шла кое-как, организованность и дисциплина оставляли желать лучшего. Некоторые командиры частей и офицеры штаба дивизии увлекались личными делами, даже завели коров и свиней. Дивизия была одной из отстающих в ВДВ. Картина была удручающая».

Уцелевших и восстановленных, годных для проживания домов в Пскове было перечесть по пальцам. Устройством своей семьи Маргелов — не последний в городе человек — не стал никого обременять, поселился с Анной Александровной и малолетними детьми в свободной комнате дивизионного клуба. Зайдя в первый раз в «свою» комнату, молча переглянулись с Аннушкой, и он подумал: «Ладно хоть не землянка…» Согласился бы на должность заместителя начальника штаба ВДВ — жил бы с семьей в Москве…

С чего начинать? С кого? Начал с офицеров. Собрал командиров частей и подразделений, начальников служб и сказал: