Маргелов

Расстояние от города до перевала, где засели эсэсовцы, дивизия прошла менее чем за сутки. Недалеко пролегала дорога в сторону Югославии, к городам Бела-Црква, Пан-чево и дальше на Белград. С нашей стороны к обрывистому перевалу подобраться было очень трудно, так как здесь проходила дорога, по которой все время двигались немецкие танки и самоходная артиллерия. По обеим сторонам дороги располагались пулеметные гнезда, автоматчики в окопах, площадки с зенитной артиллерией. Над дорогой с одной стороны нависала горная круча. Начинать операцию должны были югославские партизаны ударом эсэсовцам в тыл. Мы простояли двое суток, ожидая удара югославских партизан по перевалу, чтобы атаковать фрицев вместе. Но югославов все не было.

Тогда вызывает меня на свой командный пункт комдив Маргелов и приказывает отправиться в тыл к немцам в обход через лес, чтобы ударить по врагу с тыла. Но начальник штаба дивизии полковник Шубин Валерий Федорович запротестовал: “Василий Филиппович, посылай кого-нибудь постарше, а Любима Ефременко на отдам!” Хоть шел мне тогда двадцать второй год, но я считал себя бывалым воином. Василий Филиппович выругался и назначил старшим группы командира батальона гвардии майора Зеленева, а меня его замом. С нами направили троих пулеметчиков, троих минометчиков, пятерых автоматчиков, саперов, радиста, санитара, всего где-то до взвода, с собой взяли полный комплект патронов и мин. Все боеприпасы погрузили на лошадь. Дали нам проводника из местных, и мы двинулись в обход по лесу в тыл к немцам.

Фрицы нас заметили и обстреляли. Пришлось взять немного правее. Началась сильная гроза с дождем. Когда мы дошли до домика лесника, то обнаружили, что пропал проводник и отстал командир одного из пулеметных расчетов — гвардии старший сержант Василий Грабенко. Комбат Зеленев приказал мне найти его. Перед уходом я предложил комбату уйти из домика лесника в лес, на противоположный берег реки, так как исчезновение проводника внушало мне опасение.

Итак, я отправился искать своего сержанта. По пояс в воде я переправился через ручей, который после дождя стал глубоким и быстрым, и пошел обратным путем по знакомой тропинке. Метров через двести, в пещере, я нашел своего Грабенко. Он сильно натер ногу. Минут двадцать мы приводили его ногу в порядок. И тут вдруг послышался топот кованых сапог и немецкая речь. Это шел дозор противника. Перед пещерой немцы остановились. Видимо, что-то почувствовали или уже обнаружили наш след. Дали внутрь пещеры очередь из автомата. Мы с сержантом прижались к стене у самого входа, за небольшим выступом. Он-то нас и спас. Как только мимо нас простучал сапогами последний солдат, старший сержант Грабенко быстро отстегнул противотанковую гранату и бросил им вслед. Взрыв гранаты смешался с раскатами грома. Послышались крики, стрельба, стоны раненых. Потом все стихло. Немцы быстро собрали оружие убитых, забрали раненых и другой тропой, проходившей позади пещеры, убрались восвояси, оставив четверых убитых автоматчиков.

Позже стало ясно, что благодаря точному броску гранаты старшего сержанта Грабенко немцы не дошли до группы комбата и это спасло жизни наших товарищей. Осмотревшись, мы переправились через ручей, где ожидали встретиться с нашими товарищами, но их там не оказалось. Дождь и гроза не прекращались. Мы направились лесом к дороге, проходившей под обрывом на глубине примерно около восьмидесяти метров. Дорога контролировалась немцами. Под прикрытием леса мы пробрались к самому краю обрыва. Внизу по дороге двигался бронетранспортер. Я хотел его подорвать, но Василий упросил меня разрешить это сделать ему самому. Он лег на дерево, которое нависало над обрывом, и точно метнул гранату. Раздался мощный взрыв, началась беспорядочная стрельба. Но все обошлось. По-видимому, немцы решили, что это взорвалась мина. Дорога была заминирована. Мины стояли на обочинах.

Мы передвигались сначала ползком, боясь, что нас обнаружат, потом осмелели и пошли в полный рост, держа направление к домику лесника. Вдруг в свете молнии увидели перебегающих тропу людей. Дождались темного промежутка между молниями и перебежали к большим деревьям, залегли. Прислушались: слышалась славянская речь.

Внезапно за нашими спинами выросли несколько парней, направили на нас автоматы. Повели к своему командиру. Командир спросил, из какой мы дивизии, и, когда узнал, то сначала обнял нас, а потом отругал за самовольный взрыв бронетранспортера:

— Вы могли сорвать нашу операцию.

Это оказался отряд югославских партизан, которых уже несколько дней ждала наша дивизия. Здесь, в отряде, я повстречал своего земляка Ивана Николаевича Гладкого, 1918 года рождения. Он ушел на фронт в 1941 году, попал в плен, бежал и теперь воевал в югославском партизанском отряде.

Я сообщил командиру партизан пароль: зеленая ракета — прибыли на место; красная — начало штурма.