Маргелов

Зал взрывается от хохота, и в это время открывается дверь в генеральскую половину и зловредная старуха повторяет то, что я сказал, обращаясь к девушке. Девушка опускает голову, ее глаза полны слез, рюмка с вином выпадает из ее рук прямо на мои колени и обливает мои новые бриджи. Потом падает на пол и с громким звоном разбивается. Подбегает официант, дает прикурить и объясняет, что “спичка” на местном — слово неприличное. Я встал, попросил у девушки прощения и, дымя папиросой, ушел курить в туалет.

Говорят, после этого случая вышел приказ командующих 2-го и 3-го Украинских фронтов, где перечислялись двадцать слов, которые на сербском языке звучат неблагозвучно и употреблять которые категорически запрещалось. Сам я этого приказа не видел.

Покурив, я совсем осмелел. Теперь я прямиком шел в танцевальный зал. Я поставил себе цель непременно потанцевать с дамой из Петербурга, которая дважды меня опозорила. Но не тут-то было! К этой старой ведьме стояла целая очередь из генералов. Пришлось ждать шесть или семь танцев, пока генералы куда-то ушли. После двух танцев она, вся потная, бухнулась в кресло и, обмахиваясь веером, попросила меня потанцевать с девушкой, сидевшей рядом. Оказалось, что эта девушка и была дочкой хозяина. Перед танцем старая дама о чем-то пошепталась с дочкой хозяина. Заиграла музыка. Я подошел к ней и пригласил на танец. Та сразу согласилась. Но в середине танца вдруг схватила меня за руку и потащила через коридор в домашние апартаменты.

Вскоре мы оказались в библиотеке. И тут девушка куда-то исчезла. А у меня глаза разбежались: каких тут только книг не было! Я начал рассматривать книги. Снова появилась девушка и подала мне две книги в красивых переплетах. Я открыл одну из них, она оказалась эротического содержания: красивые цветные рисунки с изображением обнаженных женщин и мужчин, иногда в непристойных позах. Видя, в каком я состоянии, девушка повела меня дальше и сказала, что сейчас отведет меня к своей младшей сестре. Сестра ее получила хорошее образование, знала четыре языка, в том числе русский. Меня охватил ужас. Я понял, что это — верный расстрел. Девушка толкнула меня в какую-то комнату, которая, как я вскоре понял, оказалась гардеробной. Впереди горел свет. Я шел на этот свет и представлял, как меня будут расстреливать перед строем моей пулеметной роты.

Наконец, вошел в какую-то комнату и обомлел. С кровати встала девушка неописуемой красоты. Если бы у нее были крылья за спиной, то ее можно было бы принять за ангела.

Но тут появился ее отец и генералы. Я остолбенел. Девушка стала просить подарить ей звездочку. Она трогала ордена на моей груди и просила хотя бы одну из них. Я начал ей объяснять, что за такой подарок меня расстреляют. Предложил ей звездочку с фуражки. Но она не согласилась.

Генералы стоят и молча наблюдают, что дальше будет, как я поступлю. Кто-то из них, чтобы помочь мне, предложил ей знак “Гвардия”, но она ни в какую: “Хочу только от моего поручика”.

Отец девушки тем временем предупредил меня, чтобы я не вздумал удрать, что вокруг охрана. И, слышу, начал договариваться с генералами, как меня оставить. Говорит, мол, если надо, то он обратится лично к маршалу Сталину.

Я тем временем вернулся на второй этаж, зашел в туалет, чтобы умыться. Сунул голову под холодную струю и думаю: вот сейчас проснусь и все будет хорошо — я в своей роте, а это все сон… Но черта с два. Кругом зеркала. Одного ордена на гимнастерке нет. Вышел. А навстречу охранник идет и говорит, что за мной пришел капитан, что прислал его, капитана, генерал Маргелов со срочным приказом. Спасибо тебе, думаю, генерал, что не бросил меня в беде!

Выхожу, а там стоит капитан медицинской службы Дуся Иванова. Самая красивая капитан медицинской службы во всей дивизии. Она меня оттуда и увела. Другим бы это было не под силу.

После войны я ее разыскивал, свою спасительницу. Но так и не нашел.

Больше я на балы не ходил, не ездил. Генералам, им что? Им проще. Потанцевал с пожилой дамой, руки поцеловал и — домой. А у нас, поручиков, приключения начинаются.

Вырвался я оттуда без ордена Красной Звезды. Жалко было ордена. Новенький. Генерал Маргелов его мне собственноручно вручал.

Потом он как-то остановил меня, расспросил о том о сем, похлопал по плечу, и орден мне вскоре восстановили».

Вот такая невероятная история, если на слово верить бывшему командиру пулеметной роты, приключилась с ним в Бела-Цркве осенью 1944 года.

* * *

Вскоре 49-я гвардейская дивизия в составе 10-го гвардейского стрелкового корпуса пошла дальше. Вместе с ней наступали части югославской армии и партизаны. Путь лег через Врачев Гай, Ясеново, Алибунар, Банатско-Ново-Село. Как вспоминал сам генерал Маргелов, бои за эти населенные пункты и их окрестности «носили внезапный и острый характер». Часто дело доходило до рукопашных схваток.