Маргиналы в советском социуме. 1930-е — середина 1950-х годов

Выводы, сделанные комиссией, оказались неоднозначными. С одной стороны, отмечалось «бездействие оперативно-чекистского отдела Томасинлага», благодаря чему «контрреволюционный элемент нашел благоприятную почву для контрреволюционной работы», отсутствие на местах «в самый разгар бунта» начальника оперативно-чекистского отдела Томасинлага Салтымакова и начальника политотдела Бекбулатова. С другой стороны, спецпереселенцам не было создано «хотя бы минимальных условий по налаживанию жилищ, быта, питания и по трудоустройству беженцев». В результате этого «семьи беженцев были расселены в совершенно неподготовленных жилищах», а «все спецпоселки Томасинлага… до невозможности перенаселены». Что касается администрации лагерей, то «низовые работники… привыкшие к обслуживанию заключенных, эти методы полностью переносили на беженцев, что вызывало возмущение и недовольство»[945].

В течение двух-трех суток в шести спецпоселках Томасинлага было арестовано 49 чел., входивших в т. н. оргкомитеты, а также «проведены „спецагмероприятия“(агентурно-оперативные действия. — Ред.) и разъяснительная работа, после чего было восстановлено нормальное положение»[946]. С 20 августа спецпереселенцы начали выходить на работу, 22 августа работало 100 % всех трудоспособных «беженцев». Вина за происшедшее была возложена на ГУЛАГ НКВД СССР и руководство Томасинлага, при этом ни в одном документе не упоминалось об ответственности областных органов власти.

Во избежание повторения таких опасных ситуаций административными органами активизировалась работа органов НКГБ и НКВД, в районах создавались боевые группы «на случай ликвидации открытых выступлений», а также «заслоны» в глухих и отдаленных местах. Все боевое и учебное оружие ставилось на строгий учет и хранилось НКВД «на условиях строгой конспирации и охраны», оружие у «лиц, не вызывающих доверия», изымалось. Организовывались районные дружины «для общественной самоохраны предприятий и складов». Областные власти также обязывались помогать районам людьми, оружием, боеприпасами, горючим. УНКВД по Новосибирской области рассматривало вопрос об «открытии в Нарыме закрытого лагеря для наиболее активной части спецпереселенцев и местных кулаков»[947]. Что касается повседневного поведения депортированных, настроений в целом и форм протеста, то следует обратиться к сводкам НКВД, докладам и докладным запискам о состоянии спецпоселков. Это, как правило, многостраничные документы, состоящие из стандартных разделов, в числе которых «культурно-воспитательная работа» и «политико-моральное состояние» (настроения и разговоры спецпереселенцев, в т. ч. по агентурным данным). Часть докладных записок целиком посвящалась настроениям спецпереселенцев, обычно в связи с теми или иными «отрицательными явлениями» или экстраординарными событиями в жизни спецпоселков.

Отдельного внимания заслуживает литературное творчество депортированных, что одновременно является протестом против своей судьбы и попыткой примириться с ней, осознав произошедшее.

Поэтому самыми распространенными темами являются описание высылки, ужасных условий жизни, тоска по оставшимся друзьям и родственникам и надежда на возвращение в родные места. Отрывки художественных произведений, в основном поэтических, обнаруживаются в прекращенных АСД. Причем одно из таких дел, хранящихся в ОСД УАДАК (Ф. Р-2), целиком посвящено деятельности нелегального литературного кружка, издававшего рукописный журнал «Тоска о Родине»[948].

Кружок объединял молодых спецпереселенцев из Литвы, проживавших на 2-м участке Южаковского мехлесопункта Троицкого р-на Алтайского края. Основными действующими лицами, а позже и основными обвиняемыми являлись А. А. Микутавичус (1924 г. р.), А. В. Розманас (1928 г. р.), А. П. Вайсюнас (1928 г. р.). Первое собрание литовской молодежи состоялось в начале апреля 1944 г. Решение издавать журнал исходило от А. А. Микутавичуса, позднее избранного редактором. Цель данного литературного объединения определялась следующим образом: «Литовская молодежь, сосланная на многие годы безвинно в далекую Сибирь, не имеет никакой возможности в достаточной степени читать книги и газеты, а потому, чтобы за время ссылки не одичать, мы должны организовать литературный кружок и издавать журнал, в котором необходимо писать рассказы и стихотворения об условиях жизни литовского населения… в Сибири»[949]. За все время существования кружка вышло шесть номеров рукописного журнала. В июле 1946 г. его деятельность была прекращена Троицким РО МГБ как «антисоветская», наиболее активные участники арестованы. А. А. Микутавичус, А. В. Розманас и А. П. Вайсюнас были приговорены к десяти годам заключения в Озерном лагере МВД СССР в Тайшете, поражению в правах на три года и конфискации личного имущества[950]. 13 декабря 1989 г. Президиум Верховного Суда РСФСР отменил приговор и прекратил дело за отсутствием состава преступления[951].