Мариэтта

Dear Маша, а как Мариэтта меня спасла – когда Наташа Крымова отказалась вести мой первый легальный вечер в Доме актера, ей моя пьеса не понравилась – а для меня это был бы просто провал – я позвонила Мариэтте и отвезла ей тексты пьес, в т. числе и запрещенное «Чинзано» (которое впервые должны были играть открыто). Был мороз, еще я и плакала от обиды, кароч: у Мариэтты выпила чаю, успокоилась и двинулась по морозу в долгий путь. И заболела. Звоню в воскресенье, шепчу Мариэтте: потеряла голос. Она мигом у сестры своей, опытного отолора, узнала рецепт, как дышать травами, и я обрела голос в понедельник. Мы выступили на сцене Дома актера, Мариэтта коротенько прочла лекцию об авторе минут на тридцать, я прочла пьесу, нам сыграли «Чинзано», ура. Через день в секции критики был разговор: Крымова сказала, что если б знала, что Люся будет читать другую пьесу, то бы согласилась. А Мариэтта ответила, что с любой пьесой Петрушевской пошла бы ее защищать. Спасибо дорогой Мариэтте. Ждем ее с победой обратно! Мы все. Любим.

О том, как Мариэтта меня спасла, спасла своим кратким, минут на тридцать, вступительным словом мой первый – нелегальный – вечер в Доме актера, я Вам написала. Но она же и еще раз выступила на моем вечере 10 лет спустя, на вечере, посвященном тому, первому, исполнению спектакля «Чинзано». А мы с хохотом вспомнили, что театральная публика Дома актера тогда, 10 лет назад, впервые оказалась на такой подробной и длительной научной лекции обо мне! (Это вообще была первая получасовая лекция в мире на такую тему). И десять лет спустя Мариэтта снова вышла к театральному зрителю в синий зал Дома актера – вспомнить тот первый наш вечер: но с электронным будильником в руке! Демонстрируя тезис «теперь не больше трех минут». Все хохотали…

Храбрая, мужественная Мариэтта, как же она поддерживала запрещенных! Это было тоже дело ее жизни.

Иван Плигин

(издательство «Пробел-2000»)

Считаю своей обязанностью почтить память Мариэтты Омаровны Чудаковой небольшим текстом, потому что судьба даровала именно мне возможность издать этот сборник.

В 2018 году Аня Герасимова (Умка) попросила отвезти книги, вышедшие в нашем издательстве («Проблема смешного» и «Metelinga») М.О. Вот мне и посчастливилось познакомиться и пообщаться с ней лично. Честно говоря, не думал, что эта встреча будет такой знаменательной. Конечно, я был наслышан об этой легендарной личности (кто же не знает Чудакову?!), но поразился ее напору, энергии, дружелюбию и гостеприимству, едва переступив порог ее квартиры. Думал, что отдам книги, перекинусь парой почтительных слов – и дальше по делам, их всегда невпроворот, но не тут-то было!..

Дверь мне открыла миниатюрная… – хотел написать старушка, но язык не поворачивается – прекраснейшая женщина преклонного возраста (тогда 81!). Глаза ее сверкали, энергия била через край, а сердце – «пламенный мотор», как я понял буквально через несколько минут общения! Такой харизмы я не встречал, пожалуй, никогда в своей жизни, за исключением, разве что у Юза Алешковского, которого мне довелось как-то (осенью 2012 года) целый день катать по Москве на своей машине – наверное, М.О. такое сравнение порадовало бы: знаю, с какой симпатией она к Юзу относилась. За считанные секунды я оказался на кухне «пить чай!», даже сам не поняв, как это произошло. О «кухне» надо сказать отдельно, ибо на деле это оказался рабочий кабинет или даже архив свободного пространства вообще не было, да и пройти туда можно было с большим трудом: книги лежали повсюду – открытые, закрытые, с закладками и без, стопками от пола и практически до потолка! На полках и в буфетах, где у нормальных людей находится посуда, стояли и лежали… правильно – книги! При этом на «кухонный» стол даже кружку некуда было поставить – ни сантиметра свободного пространства, а из хозяйственной утвари я не заметил ровным счетом ничего! Разумеется, до моего появления М.О. работала над каким-то текстом – была открыта тетрадь с ее записями, и сразу с десяток книг с пометками лежали на столе. Я даже не вспомню пил ли я чай тогда, потому что это совершенно не важно, так как тут же был вовлечен в вихрь идей, необходимых свершений, обязательных поездок, зреющих в голове «Великого комбинатора». Помню, подумал тогда: «Вот бы мне такую энергию, в мои-то 40!»