Мариэтта

В 1982 году я узнала от своего научного руководителя Александра Лазаревича Жовтиса, что планируется конференция, посвященная Ю.Н. Тынянову, а во главе процесса подготовки – М.О. Чудакова. Я тогда работала над диссертацией об исторической прозе Ю. Тынянова, поэтому по настоянию Александра Лазаревича (сама бы не решилась) написала Мариэтте Омаровне и предложила тему доклада. Через некоторое время получаю телеграмму: «Ваш доклад включен в программу конференции».

Уже во время Первых Тыняновских чтений я поделилась с Е.А. Тоддесом своим изумлением и благодарным восхищением: «Я до сих пор не могу поверить, что Мариэтта Омаровна пригласила сюда меня, аспирантку из глубокой провинции – фактически “кота в мешке”, и я могу увидеть и услышать здесь лучших филологов страны!» Евгений Абрамович ответил тогда с гордостью: «Да, Мариэтта – такая! Умеет и рисковать, и быть великодушной!»

И как же счастлива я была узнать, что этот риск не был напрасным! Мариэтта Омаровна нашла минутку среди всех своих организационных забот, чтобы подойти ко мне в кулуарах конференции и сообщить: «Сама я, к сожалению, должна была отвлечься во время вашего выступления, но Юрию Михайловичу и Заре Григорьевне ваш доклад понравился!» Получить одобрение Лотмана и Минц! Об этом можно было только мечтать!

Так Мариэтта Омаровна Чудакова стала для меня крестной матерью, ангелом- хранителем, неофициальным научным руководителем – нужное подчеркнуть.

* * *

В ноябре 1985 года ее статус в моей научной судьбе получил еще одно определение «первый официальный оппонент на защите кандидатской диссертации».

Защита проходила в Томском государственном университете, а в тот год зима в Сибирь пришла рано: по обочинам улиц лежали двухметровые сугробы и морозы стояли трескучие. То, что Мариэтта Омаровна прочитала мою диссертацию и написала обстоятельный глубокий отзыв, а потом согласилась оставить свои дела и прилететь в Томск, было для меня царским подарком. Но она еще и стоически выдержала задержку рейса, двухчасовое сидение в самолете, стоящем на аэродроме, возвращение в зал ожидания, пронизывающий ветер и прочие дорожные неприятности зимних авиапассажиров. Обо всем этом она бодро и красочно рассказывала по пути из томского аэропорта в гостиницу. Для меня это был еще один урок оптимизма и жизнелюбия.

Уже в гостиничном номере, все-таки утомленная дорогой и слегка простуженная, Мариэтта Омаровна продолжала удивлять меня. «Ничего-ничего, – приговаривала она, завтра я буду в полном порядке». (Мне почему-то запомнились миниатюрный будильник и маленький фен – таких в Алма-Ате еще не было – приметы быта опытной путешественницы.) И действительно, на следующий день, встретив своего драгоценного оппонента в университете, я увидела подтянутую, энергичную, улыбчивую женщину, окруженную всеобщим вниманием.

Ученый совет слушал по две защиты в день, и после заседания мы с коллегой- соискательницей устраивали по традиции обед в ресторане для всех причастных к защите. Я не знала, как подступиться к Мариэтте Омаровне с приглашением на этот обед. Она меня выручила: «Вы же хотите, чтобы все было “как у людей”? Я, конечно, приду!» – сказала она с улыбкой. А когда у гардероба я взялась помогать ей одеться, она строго осекла меня: «Я привыкла, чтобы пальто мне подавали мужчины!» Но тут же смягчилась: «Ну да ладно, раз уж мужчин нет поблизости…» Вот такая она была!

* * *

В 1990 году я побывала на Тыняновских чтениях в пятый раз. Приезжая в Резекне каждые два года, я восхищалась даром Мариэтты Омаровны совмещать в себе множество талантов: один из лучших специалистов по русской литературе ХХ века; яркий публицист, полемист и популяризатор науки; умелый организатор научных событий и редактор научных изданий… На чтениях она всегда была в центре всего самого интересного: дискуссий на заседаниях, вечерних бесед и даже купания в озере, вода которого была еще холодной – но только не для Мариэтты Омаровны и Александра Павловича Чудаковых. Я, конечно, не входила в «ближний круг» и любовалась издалека этим умением Мариэтты Омаровны все успевать и не упускать ни единой возможности порадоваться самым простым вещам.

Особая тема – героические усилия Мариэтты Омаровны и ее соратников, направленные на то, чтобы Тыняновские чтения каждые два года состоялись, а их материалы были опубликованы. И даже когда препятствия идеологического порядка исчезли, «события, сопровождающие усилия организаторов конференции и редакторов сборников, отнюдь не утратили своего драматизма»[1]. Весной 2005 года в своём докладе на XIII Банных Чтениях «Научное сообщество в контекстах трех эпох (Тыняновские чтения и Тыняновские сборники: 1982–2004)» М. Чудакова сама рассказала о том, как ей удалось создать эту новую научную институцию[2].

* * *