Мария Антуанетта

Через месяц после рождения дофина случилось печальное событие, не замеченное, пожалуй, только занятой детьми королевой: скончался Морепа, и осиротевший двор, привыкший, словно пчелы к матке, слетаться в гостиную главного министра, почувствовал себя неприкаянным. В намерения короля не входило назначать главного министра. Шла война, и, как объяснил Людовик XVI, в качестве советчика ему вполне хватало Верженна. А дальше — еще одна напасть: сокрушительное банкротство принца де Роган-Гемене, долг которого составил 33 миллиона ливров. Несмотря на продажу нескольких замков и изрядное вспомоществование из королевской казны, все долги принц, разумеется, выплатить не смог и разорил огромную армию мелких поставщиков: обойщиков, булочников, мебельщиков, бакалейщиков… Банкротство затронуло честь всего дома Роганов, и супруге банкрота, мадам де Гемене пришлось покинуть пост гувернантки детей Франции. На ком остановить выбор? Одни пишут, что Мария Антуанетта сама уговорила Полиньяк принять должность воспитательницы своих детей; другие утверждают, что на эту мысль ее натолкнул друг Полиньяков Безанваль. Согласно своей новой должности герцогиня должна была неотлучно пребывать подле детей королевы, а значит, подле самой королевы, и ей следовало предоставить комнаты как в Версальском дворце, так и в Трианоне. Впрочем, как писали современники, в большом дворце Полиньяк еще раньше обрела 13 удобных комнат, в то время как многие вельможи ютились буквально в клетушках. Но хуже всего, что теперь, когда заходила речь о дофине, невольно всплывало имя Полиньяк, а так как имя это подданным Марии Антуанетты было ненавистно, часть сей ненависти невольно перепадала дофину. Из-за назначения Полиньяк стали говорить, что Мария Антуанетта плохая мать. По словам маркиза де Бомбеля, чья жена являлась ближайшей подругой Мадам Елизаветы, когда королева в очередной раз отправлялась на бал в Париж, «дофин лишался одновременно и матери, и гувернантки»[16].