Мария Антуанетта

Едва Мария Антуанетта оправилась после родов, как 26 июля в Версаль инкогнито, под именем графа и графини Белей, прибыли правители Австрийских Нидерландов: эрцгерцогиня Мария Кристина с супругом — принцем Альбертом Саксонским. Мария Антуанетта с детства не жаловала сестру, ибо та, будучи любимицей матери, позволяла себе высмеивать сестер и братьев, особенно младших. Помня, как в детстве сестра ябедничала о ее проделках, королева была уверена, что именно Мария Кристина снабжала — прежде императрицу, а теперь Иосифа II — памфлетами, печатавшимися в основном в Голландии. Поэтому когда сестра приехала в Париж, Мария Антуанетта попросила графа Мерси так составить программу ее пребывания, чтобы они встречались как можно реже: «Сделайте так (если, конечно, возможно), чтобы всем стало известно, что в эти дни я занята и мне желательно быть одной, дабы она не вознамерилась прибыть сюда, что мне удовольствия не доставит». Мария Антуанетта не устроила в честь Марии Кристины ни одного пышного приема — ни в Версале, ни в Трианоне. Людовик же, обнаружив, что шурин такой же заядлый охотник, как и он, с удовольствием приглашал родственника на охоту. И хотя, по словам Мерси, визит этот не укрепил ни дружбы, ни взаимопонимания между сестрами, принц Альберт в своих «Воспоминаниях» утверждал, что супруга его была очарована сестрой, кою по причине большой разницы в возрасте (Мария Кристина была старше Марии Антуанетты на семь лет) прежде совсем не знала, и возмущался клеветниками, оболгавшими королеву во время процесса по делу об ожерелье. Осыпанные подарками, 28 августа 1786 года супруги отбыли к себе, а 29 августа в письме, отправленном вдогонку сестре, Мария Антуанетта пообещала назвать в ее честь новый сорт хризантем, выращенный у нее в оранжерее.

Поездка короля в Нормандию и его рассказы о восторженных встречах в провинции пробуждали в королеве несбыточные надежды. Но, как с грустью отмечал Людовик, чем ближе он подъезжал к Версалю, тем меньше здравиц звучало в его честь. Оскорбительное решение суда, о котором Мария Антуанетта позабыла в связи с рождением дочери, снова, словно глубоко засевшая заноза, бередило ей душу, и она перебралась в Трианон, где провела весь сентябрь; по словам Мерси, она вела себя на удивление спокойно, лишь однажды спросив его, нельзя ли и ей совершить такую же поездку, какую совершил король. Вопрос остался без ответа: в стране, давно живущей в долг, нарастал кризис, а король, израсходовав приобретенный им на море запас энергии, снова помрачнел, засыпал на заседаниях Совета и, говорят, даже пил.