Мария Федоровна

«Как я писала тебе в последний раз, — сообщала она сестре Александре 10 декабря, — Добровольческая армия выросла в числе — многие уже прибыли, и ожидается дальнейшее пополнение, только вот складывается такое впечатление, что они прибывают сюда именно для того, чтобы легче было улизнуть отсюда [за границу], и это доставляет мне страшные мучения.

Сандро (великий князь Александр Михайлович. — Ю. К.) уже целый год думает только о том, как бы побыстрее уехать отсюда, что совершенно выше моего понимания, выходит, нет у него ни малейшего чувства патриотизма — в его-то годы».

В последнюю неделю декабря великий князь Александр Михайлович в сопровождении своего сына Андрея и его жены (урожденной Руфало) покинули Крым на борту британского эсминца. В последующее время они находились во Франции — в Марселе и Париже.

3 декабря императрица получила письмо от генерала А. М. Драгомирова — помощника главнокомандующего Добровольческой армией и председателя Особого совещания при штабе Деникина. Мария Федоровна очень уважала генерала и называла его человеком «беспримерной доброты, на которого всегда можно было положиться». Это был ответ на письмо императрицы, направленное ею ранее Драгомирову, в котором она прямо ставила вопрос: не смущает ли руководство армии ее пребывание в Крыму и может ли она получить какие-либо гарантии защиты своего положения в будущем. Ответ А. М. Драгомирова очень расстроил императрицу: в нем говорилось, что Марии Федоровне лучше уехать, возможно, в Англию. Для императрицы это было тяжелым ударом.

Приближались рождественские дни 1918 года — второе Рождество, которое Мария Федоровна встречала в своем крымском изгнании. Внуки — Ростислав и Василий нарядили в комнате бабушки елку, а к чаю пришли Ольга Александровна с Тихоном и Ксения Александровна с Дмитрием. Мария Федоровна получила от старшей дочери в качестве рождественского подарка кофейник и писчую бумагу. Императрица невольно вспоминала Рождество в Гатчине в те времена, когда был жив ее муж. Как было празднично и весело, когда собиралась вся большая семья и все дарили друг другу рождественские подарки. Подарков было много самых разных, больших и маленьких. И все дети, родственники, знакомые, слуги и их дети — все получали свои подарки. Смеялись и радовались от души. А теперь ей самой нечего подарить своим близким.

В эти дни Ольга сообщила Марии Федоровне о своем скором отъезде из Крыма.

Рождественские праздники были нерадостными. И хотя Ростислав и Василий с увлечением занимались скромными елочными украшениями, а маленький Тихон забавлял всех своей беготней по дому, веселое настроение детей лишь отчасти скрашивало общее настроение взрослых и на душе у всех было тоскливо.

На следующий день к императрице приехали двое английских офицеров, доставивших ей телеграмму от любимой сестры Аликс и массу газет. Писем, однако, опять не было.

30 декабря, уже накануне нового, 1919 года, было особенно темно и холодно. Из дома Мария Федоровна так и не вышла — писала письма родным в Данию и Англию. Во второй половине дня неожиданно появился офицер лейб-гвардии Е. И. В. конвоя А. А. Грамотин. Он был в крымском отряде охраны императорской семьи и вместе с офицером П. Булыгиным должен был отправиться в Сибирь для сбора сведений о Ники и его семье.

Накануне нового года с Кавказа прибыл с визитом полковник Д. С. Шереметев, сын графа С. Д. Шереметева, занимавшего в 1917 году должность флигель-адъютанта императора Николая II. Он поведал Марии Федоровне о всех тех ужасах, которых пришлось пережить его семье. Его жену Ирину Илларионовну Шереметеву, графиню, урожденную Воронцову-Дашкову, вместе с детьми собирались расстрелять, но им удалось бежать.

В 4 часа 31 декабря отслужили церковную службу. Присутствовали обе дочери — Ольга и Ксения и все внуки, за исключением больного Василия. На следующий день должен был состояться отъезд Ольги с семьей из Крыма.

1 (14) января 1919 года императрица записала в своем дневнике: