Мария Федоровна

Вернулись в Петербург только 23 сентября, пробыв за границей четыре месяца. Никогда в последующие годы они так долго не будут отсутствовать. Поселились в Царском, в Александровском Дворце, который был уже полностью готов после переделки.

Они по-прежнему были счастливы, но Александр все время замечал, что Минни временами бывает грустна, и несколько раз заставал ее плачущей. Она не объяснила, в чем дело, но сам догадался, что это от переживаний по несбывшемуся еще материнству. К тому же в октябре она опять простудилась и проболела свадьбу Вилли и Ольги. В конце октября Минни сказала, что вроде бы беременна. У Цесаревича замерло сердце. Неужели теперь правда? А может — опять ошибка? Нет, не может этого быть; они не прогневили Господа, и он пошлет им долгожданную радость.

Цесаревич переживал от отсутствия детей; его мучили страхи от того, что, может быть, у них с Минни их и не будет. Но эти мысли гнал, надеясь на лучшее.

В годовщину свадьбы записал: «Этот год прошел быстро, счастливо и довольно спокойно. Я постоянно благодарю Бога за это счастье, которое Он мне даровал, и, конечно, большего счастья на свете нельзя иметь. Однако что меня очень печалит, это то, что до сих пор у нас нет детей, но я готов ждать с терпением этого великого события — благословения Божьего, если только я имею надежду иметь детей. Теперь, благодаря Господа, я имею и счастлив без конца, но одной надежды мало, и я уповаю во всем на Господа. Да будет Воля Его».

Глава 11 Материнские заботы

Переезжая в Россию, Принцесса Дагмар понимала, что среди ее обязанностей будет одна, самая важная — стать матерью. Девушка впечатлительная и романтическая, она боялась этого, сознавая, что должна произвести на свет здоровое потомство, умножавшее Царский Род. То была страшная ответственность, ощущаемая все время. Много раз говорила об этом с мужем. Тот сам страшно переживал, но временами был более спокоен, всецело полагаясь на милость Господа. Она тоже усердно молилась, но кто-то ей сказал, что человек, изменивший один раз вере, — грешник.

Мария старалась не придавать подобному утверждению значения; все близкие уверяли, что ее переход в Православие — угодное Богу дело. Но тревога оставалась, а мысль о невольной греховности возвращалась снова и снова. Тем более что долго не удавалось стать беременной. Несколько раз казалось, что вот, случилось, но выяснялось, что это ошибка. Порой, просыпаясь ночью, тихо плакала, и Саша, который спал очень чутко, тут же пробуждался, начинал утешать. Он был такой милый, «такой душка», и больше всего хотелось доставить ему радость. Лишь только в конце 1867 года врачи определенно заявили, что она действительно беременна.

К весне 1868 года уже все знали, что Цесаревна к началу лета будет матерью. Новость стала «горячей». В свете внимательно наблюдали и оценивали ее поведение, ее вид, тем более что циркулировали слухи о том, что Цесаревна не может стать матерью, что у нее все время открываются болезненные кровотечения. Некоторые даже говорили, что у нее случился выкидыш…

Беременность действительно протекала у нее сложно, ей нередко приходилось проводить по несколько дней в постели. Появляясь же на людях, держалась безукоризненно. Действительных поводов для злословия Мария Федоровна не давала. Как и раньше, аккуратно выполняла свои обязанности: посещала свекровь, бывала на вечерах, в театрах, на приемах. Внешне она мало изменилась. Только при внимательном взгляде можно было различить некоторую деформацию фигуры, да те, кто достаточно знал, не могли не заметить, что фасоны платьев изменились: они стали более свободными.

Об истинном состоянии Цесаревны были осведомлены лишь единицы, но и этого хватало, чтобы все стало секретом полишинеля. Аристократический мир не умеет хранить тайны. Многое так или иначе становилось известно, обрастая попутно немыслимыми подробностями.

Достаточно было Императрице Марии Александровне за утренним туалетом лишь выразить сочувствие состоянию здоровья невестки. Дальше шло обычным порядком: ближайшая фрейлина сказала об этом сестре, матери или подруге, та — другой, а затем пошло-поехало. Некоторые светские дамы целый день тем и были заняты, что объезжали дома людей своего круга, чтобы поделиться последними новостями. В числе главных — здоровье Цесаревны.

Как только Мария Федоровна появлялась на публике, сотни внимательных глаз буквально впивались в ее невысокую фигуру. Затем начинались обсуждения. Вы видели, как она бледна? Вы заметили, с каким трудом она ходит, как она неулыбчива, какие у нее появились странные пятна на лице? Некоторые так увлекались нагнетанием страстей, что приходили к выводу: «Цесаревна угасает». Подобные предположения были совершенно беспочвенными. Несмотря на приступы болезненной слабости, Мария Федоровна сохраняла крепость духа. Она была счастлива.