Мария Кровавая

Этикет требовал, чтобы первый визит жениха был коротким, но когда Филипп начал подниматься, Мария взяла его за руку и отвела в сторону, где они проговорили еще довольно долго. «Неудивительно, — заметили наблюдавшие это испанцы, — что она радовалась тому, какой ей достался великолепный мужчина». Наконец Мария позволила Филиппу уйти, предварительно научив его, как сказать по-английски «Спокойной вам ночи, мои лорды». Он немедленно это забыл, и его пришлось учить снова, но даже после многократного повторения принц смог произнести только что-то вроде «Спокноч». Королева пришла в восторг, ее придворные вежливо заулыбались, и на этом первая встреча жениха и невесты благополучно завершилась. Филипп отправился к себе в покои с чувством исполненного долга, а Мария в свои, радуясь, что Господь послал ей принца из сказки.

ЧАСТЬ 5 ЖЕНА КОРОЛЯ

ГЛАВА 38

Не стану я жить в одиноком дому —

Хорошею парня в супруги возьму,

Чтоб пиво хмельное варить ему.

Меня вы поймете, подумав немного:

Замужество много угоднее Богу,

Чем сирой монахини жребий убогий.

Обвенчались Мария и Филипп в Винчестерском соборе на праздник Святого Иакова, покровителя Испании. Внутри собор, как и положено, был увешан богатыми гобеленами и золотой парчой, а для церемонии была воздвигнута деревянная платформа с украшенной пурпуром кафедрой в центре и двумя сиденьями под балдахинами по обе стороны алтаря, для жениха и невесты. Венчальную мессу служили пять епископов. Филипп прибыл первым, одетый в белый камзол, бриджи и французскую мантию, которую за день до венчания Мария прислала ему в подарок. Мантия была парчовая, отделанная малиновым бархатом и отороченная атласом такого же цвета. К сияющей ткани были прикреплены цветки чертополоха из витого золота, а каждая из двадцати четырех декоративных пуговиц на рукавах представляла собой четыре большие жемчужины. На Филиппе был также украшенный драгоценностями ворот ордена Подвязки, который королева прислала ему ранее. Он вошел в собор в сопровождении главных приближенных и занял свое место. Никаких символов его титулов перед ним не несли, но после прибытия принца в Англию в его статусе произошло важное изменение. В ночь перед венчанием из Брюсселя прибыл документ, объявляющий Филиппа королем Неаполя, после оглашения которого все пэры подошли поцеловать руку его королевскому величеству. Мария, к своему огромному удовольствию, обнаружила, что выходит замуж не за принца, а за короля.

Примерно через полчаса вслед за Филиппом в собор прибыла Мария. Граф Дерби нес перед ней меч — символ королевской власти, а длинный шлейф ее платья держали маркиза Винчестер и лорд-гофмейстер сэр Джон Гейдж. На королеве был украшенный драгоценностями костюм из черного бархата, а поверх него мантия из золотой парчи, такого же покроя, что и мантия Филиппа. Наблюдатель писал, что своим великолепием королева затмевала всех присутствующих и «сверкала драгоценностями настолько ослепительно, что смотреть на нее было больно глазам». За Марией следовали пятьдесят фрейлин, роскошные и величественные в золотой и серебряной парче, «больше похожие на ангелов небесных, чем на земных существ».

Впрочем, самой важной частью пышного свадебного наряда Марии была совсем неприметная вещица — простое обручальное кольцо, «золотое, без всяких камней». Как и положено благовоспитанной невесте, «она желала выйти замуж, как это делали в старину». Поэтому брачная церемония была организована на старинный манер, с оглашением имен вступающих в брак. Супруги держали свечи, а на их головы возлагали короны. После торжественной мессы лорд-канцлер прочитал текст брачной церемонии по-английски и по-латыни. Ему помогали епископы, исполняющие в тот день роли дьякона и архидьякона, все в самых богатых облачениях и митрах. Чтобы рассеять опасения Марии по поводу возможной незаконности брачной церемонии, поскольку страна пока еще официально находилась в состоянии отлучения от церкви, император получил от папы специальное разрешение, предоставляемое в исключительных случаях, на совершение брачной церемонии. Для осуществления брачного благословения Филипп привез из Испании своего священника. Торжественная церемония длилась несколько часов, и было замечено, что все это время Мария ни разу не оторвала глаз от священных символов. На испанцев ее искреннее благочестие произвело большое впечатление. «Она святая женщина», — написал один из них с восхищением.