Мария. По ту сторону несбывшегося (СИ)

Из-за двери появилась сморщенная, высокая, худая старуха. Вот и в самом деле старуха. Учитывая то, каких высот добилась магия в этом вопросе, удивительно было видеть такую глубокую старость. И уж совсем невероятным становился тот факи, что она ровесница Его Светлости герцога фон Мёнерих. Тому больше тридцати не дашь.

Что-то тут явно не так.

— Баронесса Айседора, как же я рад вас видеть! — склонился Арт к её морщинистой руке, — А почему вы не почтили своим присутствием нашу с Мари помолвку? — и он так улыбнулся ей, как будто всю жизнь только и мечтал, чтобы эта старая грымза пришла к нам в гости.

— Я слишком стара для такого большого скопления людей. Давно уже предпочитаю приёмы, на которых не больше двадцати, максимум тридцать гостей, — последовал ответ.

И вот что удивительно, голос был сильный, совсем не старушечий. Его она маскировать не захотела? Или не сочла необходимым? А то, что старческая внешность — это маскировка, я всё больше и больше убеждалась. Только вот зачем?

— Да, я наслышан, — покивал явно чему-то другому, не относящемуся к количеству гостей, Арт. — Вот, не смог удержаться и показал вашу коллекцию своей невесте. Мы в восторге.

— Да чему тут восторгаться? Это всё копии, молодой человек. Подлинников у меня мало. Вот даже картину молодого русского художника не смогла купить. Заказала себе у мага копию. Теперь это, знаете ли, просто. Ремесленников развелось — просто невообразимое количество, — и она двинулась дальше по коридору, а мы последовали за ней.

— Русский? — переспросил Арт.

— Да. А что не так?

— Да нет, просто вчера мы столкнулись уже с одним русским, — и Арт взглянув на меня улыбнулся.

— Теперь, когда путешествовать стало проще, даже из России до нас всё стало быстрее добираться, русские уже не кажутся такой уж диковинкой. Вот и этот молодой художник нарисовал две картины так поразившие меня. Его «Испания» — это нечто совершенно удивительное. А вот его «Гадалка» так и просилась в мою коллекцию.

— Как его зовут?

— Врубель, — коротко ответила старуха.

— Нет, не слышал, — пожал плечами Арт.

— Он ещё молод, но его полотна — это уже нечто совершенно необычное, выбивающееся из всего нашего представления о живописи! — последовал ответ.

— Вы нам покажете? — улыбнулся Арт.

— Да, идёмте. Копии с картин теперь стало так просто снимать, что я планирую значительно расширить свою коллекцию. Хотя магию они, разумеется, не передают, — покачала она головой.

— Магию? — удивилась я.

— Да. Ни одна копия, даже самая искусная, не способна воспроизвести именно тот цвет, оттенок и мазок, что задумывал художник. Это и есть магия оригинального полотна. Никогда нельзя ничего говорить о художнике, или о картине, пока ты не увидишь её в живую. Ощущения могут быть совершенно другие. И качнуть в сторону разочарования или наоборот восхищения. Хотя с недавних пор копии стали гораздо более качественными.

— Возможно, это просто будет другая картина? С другой магией? Возможно, не такой? Но всё же не менее интересной? — не согласилась я.

Меня окинули с ног до головы нечитаемым взглядом, и баронесса пошла дольше по коридору, не удостоив меня ответом.

Пока мы шли, я с интересом рассматривала полотна, висевшие на стенах. Вот и вообразить не могла, что так много художников, обращалось к этой теме. Гадание на картах, по руке и с помощью других атрибутов всегда считалось шарлатанством. Им, как правило, занимались люди, не имеющие магии. Поэтому верить в гадание и предсказания было чистой воды безумие. Но, тем не менее, всё же находились те, кто им доверял и даже отдавал за это деньги.

— Почти все художники рядом с гадалкой рисуют вора или воровку, — выдала вдруг я.

И я вдруг увидела, как вздрогнула спина идущей впереди баронессы.

— С чего это вы взяли? — резко обернулась она.

— Вот, например, здесь? Гадалка что-то втолковывает, а в это время её сообщник ворует у богатого господина кошелёк.

— Я знаю эту картину. Ян Коссирс. Он много писал на эту тему. И у него ведь не одна такая «Гадалка»?

— Да, вы правы. Эта картина называется «Предсказание судьбы». Но это скорее исключение, — поджала губы старуха.

— Но вот же. На этой снова вор и гадалка? — не унималась я.

— Это Бартоломео Манфреди. «Цыганка-гадалка» — это совпадение. — Идите за мной! — в голосе баронессы явно послышалось раздражение.

Я шла и уже только глазами указывала Арту на ту или иную картину, а Арт весело улыбался и кивал.

— Но вот тут же не гадалка? На этой картине карточный вор? — не выдержала я и остановилась перед ещё одной картиной.

— Это тоже копия с довольно известной картины. Художник Жорж де Латур. А называется это «Шулер с трефовым тузом», — кивнул мне Арт.

— А ты откуда знаешь? С каких это пор ты стал силён в живописи? — с подозрением спросила я.

— Я видел это уже и раньше. И к тому же, с тех пор как ты снова вошла в мою жизнь, у меня появилась прямая заинтересованность в живописи. Нужно знать, кто выскочит из картины. Зевса Громовержца от Аида я ещё отличу, но вот с остальными — явная загвоздка. Поэтому и приходится в срочном порядке восполнять потери в знаниях, — ответил Арт.