Мария Стюарт

Суд большинства — не голос высшей правды,
Парламент твой — не приговор потомства,
Британия — еще не целый мир.
Да и Британия сейчас не та,
Какой вчера была и будет завтра:
Изменчива приверженность народа,
И столь же зыбок приговор его.
«Необходимость!», «Подданных желанье!» —
Слова, одни слова! Лишь захоти,
И вскоре убедишься в полной мере,
Что нет преграды воле королевской.
Скажи, что крови не потерпишь ты,
Что жизнь сестре желаешь сохранить.
Непрошеным советчикам свой гнев
Богоугодный покажи. И тут же
Рассеется «необходимость». «Правду»
Вчерашнюю — «неправдой» нарекут.
Ты — судия! Никто, как ты! Тростник
Неверный государю не опора.
Доверься милосердью своему!
Не строгость в сердце женское вложил
Создатель. Те, что строили державу
Английскую, к браздам правленья женщин
Недаром допустили, почитая
Не строгость высшей доблестью владык.

Елизавета

Усердного ходатая мой враг
Находит в графе Шрусбери. Мне любы
Советы тех, кто обо мне радеет.

Толбот

Нет у нее ходатаев! Никто,
Страшась опалы, слова не промолвил
Отверженной в защиту. Так дозволь
Мне, старцу, обреченному могиле,
Свободному от суетных расчетов,
Защитником Марии Стюарт быть.
Пусть мир не скажет, что в твоем совете
Лишь раболепство и своекорыстье
Имели голос, но не состраданье.
На гибель ей соединилось все!
Марии ты не видела ни разу,
Она чужая сердцу твоему.
Не обеляю дел ее. Толкуют,
Она велела мужа умертвить
И вышла — это верно — за убийцу.
Тягчайший грех! Но брак был заключен
В несчастливую, смутную годину,
Под грозный рев мятежных пуритан,
Когда ее, злосчастную, теснили
Вассалы дерзкие и ужас влек
В объятия к сильнейшему — быть может,
Не без воздействия бесовских чар…
Сосуд скудельный — женская душа.

Елизавета

Нет, не скудельный! Знает мир немало
Отважных женщин. Не пристало, граф,
При мне о женских слабостях твердить.

Толбот

Суровый искус бедствий ты прошла,[22]
Не светлой стороною обернулась
К тебе земная доля; не престол
Вдали мерещился, а зев могилы.
Вудсток и мрачный Тауэр — там тебя
Благой отец творения наставил
Нести — сквозь тьму невзгоды — бремя долга.
Льстецы к тебе не проникали. Рано
Ты научилась, в стороне от света
Тщеславного, и мыслить, и страдать,
И различать, что ценно в этом мире.
Бедняжку бог не вразумил! Дитятей
Ее свезли во Францию, где двор
Вакхическим охвачен был весельем.
Сквозь шум бесстыдных оргий до нее
Суровый голос правды не донесся,
Ее слепил греховной жизни блеск
И завлекал в водоворот порока.
Ей красоты достался бренный дар,
Других красавиц Стюарт затмевала
Не только родом, прелестью своей.

Елизавета