Мария Стюарт

А 31 октября 1517 года в Виттенберге монах-августинец Мартин Лютер потерял последнее терпение, которого у него и так было немного. Популярность его реформ и осуждения порочности папского двора захватила и князей Священной Римской империи, восставших против католического императора Карла V. Поначалу Карл терпимо относился к их требованиям, но в 1529 году отменил свой декрет о терпимости. Князья заявили протест, а участники этого движения получили имя протестантов. Внутри течения неизбежно начался раскол; анабаптисты призывали к обобществлению собственности. Однако, посягнув на право собственности, они зашли слишком далеко и их уничтожили с садистской жестокостью[31].

Швейцария, все еще являвшаяся свободной конфедерацией городов-государств, стала признанным убежищем протестантов, и к августу 1535 года Женева превратилась в протестантскую республику. На следующий год проповедником в соборе Сен-Пьер назначили француза из Пикардии — Жана Кавена, теперь известного как Жан Кальвин. Его единоверец Джордж Уишарт проповедовал в Шотландии учение гельветического[32] вероисповедания, когда его схватили и казнили по приказу кардинала Битона. В свою очередь, Джон Нокс провел несколько лет своего изгнания в Женеве в годы правления Марии Тюдор. Движение реформатов пустило корни среди шотландской знати, причем многие присоединялись к нему из чувства протеста к тому, что считали офранцуживанием страны. У движения не было харизматического лидера до тех пор, пока 2 мая 1559 года Нокс наконец не вернулся в Шотландию; тогда то, что было протестом, превратилось, по сути, в гражданскую войну.

Во Франции недовольство мирян властью высокомерных Гизов приобрело религиозный элемент, поскольку католики и протестанты проводили между собой демаркационную линию. Что до Марии, католическая вера составляла неотъемлемую часть ее жизни. Она ежедневно ходила к мессе, порой даже несколько раз в день. В ее часовне, куда она приходила с подругами, капеллан служил литургию и выслушивал ее детские исповеди. Все это было для нее так же естественно, как дышать свежим воздухом или умываться. В Марии не было религиозного рвения гугенотов, которых ее покойный свекор считал просто изменниками-простолюдинами. Общение Марии с простолюдинами ограничивалось лишь приветствовавшими ее толпами и слугами, к которым она относилась с добротой; те обожали ее, проявляя льстивое подобострастие. Обращение в протестантизм ее сводного брата лорда Джеймса Стюарта шокировало ее не потому, что угрожало его бессмертной душе, но потому, что он стал противником ее матери. Тем не менее она убедила Франциска II отправить ему письменный разнос. Нераскаявшийся Стюарт ответил выражением надежды на обращение самого Франциска. Марию удивляло, что кто-то может стать врагом ее дядей или ее мужа по религиозным мотивам, а Екатерина и ее дяди позаботились о том, чтобы она знала об оппозиции как можно меньше. В конце концов, ересь была частью таинственного мира мужчин и придворной политики, к которой она не имела особого отношения. Марии объяснили, чего от нее ожидали — а именно, наполнить детскую наследниками престола, — но Диана наверняка сказала ей, что, учитывая физическое развитие мужа, ей не следует быть слишком ретивой. В брачную ночь Мария и дофин разделили постель, однако двор не ожидал на следующее утро увидеть торжество, отмеченное пятнами крови на простынях. Мария на какое-то время была рада довольствоваться дружескими отношениями в браке, не сопровождавшимися физической близостью.

Мария была довольна ролью королевы Франции, Шотландии и Англии; на ее посуде было выгравировано: Franciscus et María, De i Gratia Franciae, Scotiae, Angliae et Hibemae, Rex et Regina[33]. Не слишком тактичным было угощать Трокмортона на этой посуде. Елизавета и Сесил посоветовали ему начать обхаживать Екатерину, поскольку она «по сути и на деле обладает властью (хотя и не титулом) королевы-регентши». Крепкую хватку Гизов чувствовали и в Шотландии, так как 3 августа королевская чета отправила Марии де Гиз чистые подписанные листы для распределения от их имени подарков. Франциск II умилостивил Елизавету, продолжая использовать традиционное титулование и печати, однако Мария бездумно продолжала использовать титул María, Dei Gratia Regina Franciae, Scotiae, Angliae et Hibemae[34].

К 27 августа Гизы пользовались полной властью. Когда Трокмортон доставил Франциску II письмо, тот просмотрел его и ответил, что благодарит Елизавету за ее послание, а затем сказал, что поступит так, как посоветуют ему дяди. Письмо передали Марии, которая прочитала его более внимательно, поблагодарила Елизавету и сказала, что поступит так, как посоветуют ей дяди. Протесты короля Наваррского ни к чему не привели: «Всем заправляет семья Гизов, а король Наварры ни во что не вмешивается». Ни Мария, ни Франциск II не обладали реальной властью.