Марийон, Зима в Венесшале

Несмотря на постоянную занятость и нелюбезное обращение, на душе у Марийон было спокойно: у нее была крыша над головой, Забияка втайне от хозяйки был пристроен в их с Эллой комнатенке и накормлен обрезками с кухни, да и Элла была настолько смешливой и приветливой, что с такой компанией можно было справиться с любыми трудностями.

Единственное, что портило настроение, это Гри, который появился на ужине и занял свободное место. Элла как раз отлучилась в погреб за припасами, и Мари пришлось выносить ему ужин. Завидя Мари в белом фартуке и с тарелкой в руке, рыцарь чуть не поперхнулся вишневым пивом, которое пил из огромной кружки:

— О, святой Иоанн! Уж не мерещится ли мне.

— Не мерещится. — Мари поставила тарелку на стол с размахом, сверху бряцнула вилку.

— А что, капитан наличностью не снабдил? Никак поругались? Или он не предлагал серьезных отношений? — с видимым удовольствием спросил Гри.

Мари злобно посмотрела на него и с угрозой прошептала:

— Я бы не стала злить человека, который имеет доступ к твоей еде.

— Ну ты полегче с угрозами, а то пожалуюсь хозяйке. Вон она за тобой смотрит, как ястреб.

Мари оглянулась: Кримхильда, действительно, пристально наблюдала за их разговором, поджав губы, Мари растянула губы в приторной улыбке и ехидно спросила:

— Что-то еще?

— Да, пивка подлей. — он подвинул ей кружку.

«Какой низкий человек! Еще и рыцарь. Тоже мне сир! Сыр Бри! Чтоб тебя ледяной голем сожрал!» — бормотала Мари, открывая кран у бочки с пивом. Тот внезапно взбесился, зашипел, и залил передник и лицо Мари густой пивной пеной.

— Ой! — прыснула Элла, выходящая из кухни. — Я тебе еще не показала. Тут кран с хитрушкой. Его нужно сначала потихонечку открывать, а потом посильнее.

— Четверть веника — штраф. — Сухо сказала Кримхильда.

— Но это же неисправность оборудования! — возмутилась Мари, утирая лицо от пены.

— Половина веника.

Вечером, обустраивая постель, не чувствуя ног, рук и спины, Марийон поддалась унылым настроениям, представляя, что завтра ни свет ни заря, ей предстоит снова заниматься этой беготней, носить тяжелые кастрюли, выполнять унизительные поручения.

— Элла?

— Чего? — отозвалась та.

— Как думаешь. Сколько стоит билет на корабль?

— Ну это смотря куда.

— Да хоть куда. Хоть к дикарям в Равойскую пустыню.

— Ну до пустыни ты вряд ли доплывешь на корабле, там еще и идти надо с верблюдами или осликами какими, не знаю, что у них там. Ну, к примеру, до Западного можно добраться веников за двести, по-скромному.

— Мда… с щедростью твоей матушки я тут состарюсь прежде, чем накоплю.

— Да ладно тебе, не грусти! Эх, не хотела показывать. Обещай, что никому не скажешь ни слова. Это секрет. Обещаешь?

— Да кому мне рассказывать? Уж не Кримхильде ли. Так мы с ней не подруги, если не заметила. Выкладывай давай секрет.

— В общем, у меня есть план. Я ж тут не просто так «да матушка, нет матушка», какао им ношу… Я понимаю, как они со мной поступили. Я намереваюсь вернуть свое. У нас в Венесшале настоящую справедливость может даровать только король. А лично поговорить с ним почти невозможно. Но я все придумала. Скоро будет новогодний бал, беднякам туда сложно попасть, потому что на входе стоят люди, которые смотрят соответствует ли твой наряд требованиям красоты, изящества, богатства. Ну знаешь, чтобы общую картину не портить, а то король расстроится. Но. — она торжественно открыла сундук в углу и вынула оттуда сверток.

Мари подошла поближе. Элла уже разворачивала прекрасное платье из бледно-розового шелка, расшитое жемчугом.

— Это самое прекрасное платье, что я видела в своей жизни! — восхищенно выдохнула Мари.

— А то! — торжественно улыбнулась Элла. — Это матушкино свадебное, кое-как я его сберегла. И перешила по нынешней моде: спереди укоротила, убавила объемы у юбки, лиф пересобрала складочками..

— Элла, ты талантище.

— Вот на туфли только не успела накопить, чуть не хватает. Но я думаю, еще успею. Я видела одни у кожевенника на пристани. Они чудо! С серо-розовым отливом. — она приложила платье к груди. — Ну как?

— Элла, идеально. Ты не просто убедишь короля, он влюбится безоглядно в тебя! И вышвырнет Кримхильду из этого города к дикарям в пустыню!

— За что ты так дикарей? — захихикала Элла. — Ладно, убираю, пока она нас тут не застукала, иначе несдобровать мне. — Король, кстати, благополучно женат и уже немолод. У него двенадцать детей, если что. Так что мне максимум один из принцев светит. Все, спать.

5

По утру Мари стоило больших усилий встать со своей далеко не пуховой постели. Они с Эллой разделились, первая пошла растапливать печь на кухне и заводить тесто на булки, а Мари достался камин в обеденной. Снабженная подробными инструкциями по порядку действий, она, как опытная хозяйка, сделала это без труда.

— Эл, — Мари заглянула на кухню. — Камин готов, но я забрала последний хворост из подсобки.