Марина

Я стоял на пересечении тоннелей в камере, служившей, должно быть, чем-то вроде смесителя или распределителя потоков. Подняв голову, я с тревогой понял, что один из тоннелей, идущих вертикально сверху, открывается прямо над моей головой. Кажется, там была и решетка. Поднял спичку, чтобы ее рассмотреть, но сквозняк, сильный в этом месте, ее задул. И вот тогда, в темноте, я и услышал эти звуки – словно кто-то, чавкая по грязи, шлепая по стенам чем-то липким, медленно приближается ко мне. В затылке похолодело, я не сразу смог заставить себя двинуться с места – взять спички, чиркнуть. Спичка не зажигалась. А звуки усиливались. Сомнений не оставалось: кто-то живой, но не крысы, продвигался в мою сторону. И усилилась вонь, ставшая просто чудовищной. Наконец огонек вспыхнул, ослепив меня на миг, а в следующий я увидел что-то, ползущее в мою сторону по тоннелю. Фигуры походили на пауков. Спичка погасла, выпав из моей задрожавшей руки. Я хотел, но не мог бежать на подгибающихся ногах.

И вдруг темноту пронзил луч света, а воздух – крик:

– Оскар!

Инспектор Флориан бежал ко мне по боковому тоннелю, держа в одной руке фонарь, в другой – револьвер. Добежав до меня, он быстро обшарил фонарем темноту вокруг. Мы оба прислушались к звукам, с которыми паукообразные силуэты отступали от света в глубь тоннеля. Флориан держал пистолет на изготовку.

– Что это было?

Я хотел ответить, но голос подвел меня так же, как и ноги.

– А какого черта ты делаешь тут внизу?

– Мария… – смог выдавить я.

– Какая?

– Пока я ждал вас, увидел Марию Шелли. Она прыгнула в этот люк.

– Дочь Шелли? – изумленно переспросил Флориан. – Она здесь?

– Да.

– Что, и Кларет?

– Этого не знаю. Я дошел по следам только досюда…

Флориан осматривался, шаря фонариком по стенам. В конце галереи обнаружилась маленькая металлическая дверца, изъеденная ржавчиной. Он нахмурился, мы переглянулись и подвинулись поближе друг к другу.

– Это те самые тоннели, в которых нашли Сентиса?

Флориан молча кивнул, указав в глубь одного из тоннелей.

– Этот коллектор очень обширный, он тянется до старого рынка Борне. Сентиса нашли здесь, но есть признаки того, что его тащили из другого места.

– А фабрика Вело-Граннель ведь тоже здесь рядом?

Флориан снова молча кивнул.

– Как вы думаете, ведь эти тоннели можно использовать как подземные переходы между фабрикой и…

– Слушай, подержи-ка фонарь, – прервал меня Флориан. – И это.

Он протянул мне револьвер. Я держал «это», пока он взламывал железную дверцу в стене. Револьвер весил больше, чем я ожидал. Я положил палец на курок и залюбовался получившимся зрелищем. Флориан, заметив мои игры, бросил свирепый взгляд.

– Давай-ка без баловства. Оружие чувствует придурка. Не успеешь оглянуться, а пуля разнесет тебе голову на части, как арбуз.

Дверца поддалась. Представить смрад сильнее, чем в тоннеле, было трудно, но оттуда пошла волна такой густоты, что мы отступили, закрыв лица и борясь с позывами к рвоте.

– Черт, да что ж там может быть внутри! – воскликнул Флориан.

Он обвязал лицо платком, закрыв нос и рот. Я протянул ему револьвер, сам же держал фонарь. Флориан распахнул дверцу ударом ноги. Я посветил внутрь – ничего не видно. Флориан взвел курок и вошел в двери. Мне приказал:

– Оставайся на месте.

Но я проигнорировал его слова и пошел за ним. Из-за нее послышался голос Флориана:

– Господи!

Я влез следом и при взгляде на то, что открылось под светом фонаря, задохнулся. Душа отказывалась принимать это, разум не мог поверить в то, что видели глаза. Беспорядочно сваленные в кучи, подвешенные на крючьях, повсюду громоздились неподвижные, разъятые тела. На больших столах в беспорядке лежали странные инструменты и механизмы из металла, дерева и пластика. За стеклом виднелись ряды каких-то флаконов, наборы старинных стеклянных шприцов. Целую стену занимала коллекция хирургических инструментов, заржавленных и почерневших.

– Что это? – напряженным голосом спросил Флориан.

На одном из столов лежала распростертая фигура из дерева, кожи, костей и металла. Что-то вроде зловещей недоделанной игрушки. Она изображала ребенка с круглыми глазами рептилии; из черного рта высовывался раздвоенный язык.

– Это его мастерская. Здесь он их и делал, – вырвалось у меня.

Глаза невероятной куклы-рептилии двинулись… посмотрели на меня… голова стала поворачиваться. Слышались звуки плохо работающего механизма, вроде звяканья механического будильника, когда его заводят. Раздвоенный язык облизал губы. Зрачки куклы-рептилии уставились прямо мне в глаза. Оно улыбалось.

– Так. Уходим, – быстро сказал Флориан. – Немедленно!