Марина

Василий проснулся спозаранку. Нещадно болела голова. Справил маленькую нужду в помойное ведро и стал рыскать по шкафчикам в поисках заначки. Люба ещё не пришла. Не найдя ничего, сел за стол с банкой солёных огурцов.

– Су…, хоть бы в стакан немного налил на похмелье. Нет, всю бутылку унёс. Там почти половина была, – он зло выругался на Алексея.

Встал, налив в чашку холодного чая, залпом выпил и вдруг поперхнулся.

– Вот же …! – он опять выругался. – Как я мог забыть? Ту, его подружку, о которой он мне вчера полчаса рассказывал, Мариной зовут. Точно. Лёха так и сказал. Маринка Никитина. Значит, это про неё участковый говорил. Вот чёрт, как же я упустил этот факт и не спросил, где она работает? …Это точно она. Лёшке почти двадцать лет, значит, и ей столько же. Они же одноклассники. Всё сходится. …Она это, она, точно она. Фашистский выводок, потому участковый её и разыскивает. …Так и повышение получить можно. …А что, раз её ищут, значит, прячется. А я, значит, поймал… Фашистская подстилка, небось, под комсомолку косит. …Что, интересно, ей здесь надо?

Василий от предвкушения успеха уже не мог даже просто на месте стоять. Он нервно ходил из угла в угол и рассуждал.

– Диверсию задумала. …Как же я раньше не догадался? У неё и подельники, небось, есть. А как же. Одна она это дело не осилит… Хорошо. Ой, как хорошо. …Я этого столько лет ждал. …И дождался. …Тут главное – не спешить. Сейчас разгружусь и в Майну поеду. Надо всё самому выяснить. Главное – не спешить и не спугнуть. …Шалава!.. Я и не таких, как ты, раскалывал!

Через двадцать минут Василий уже стоял в очереди на разгрузку. Решил больше не спрашивать у Алексея про девушку, а выяснить всё самому.

– Светик, ты меня знаешь, отблагодарю, – Василий влез на полголовы в окошко диспетчера. – Выпиши мне путёвку в Бугач. С отсрочкой в два дня. Я уеду сегодня. У меня знакомый в Майне живёт. Проведать надо. У него день рождения. Фронтовик как никак, уважить надо.

Фронтовиков на стройке уважали, и Василий знал на что давить.

– Не могу. Проверки пошли.

– Что делать? Вспомнил. Там у меня два отгула есть. Давай их.

– Сейчас посмотрю. …Точно, есть. Пишу два отгула… За свой счёт. На работу с тридцатого.

– Пиши… Жадная ты, Светка.

– Ты один, что ли, просишь? Много у меня таких… На, – девушка протянула ему путевой лист. – Езжай, не задерживай.

Василий, сложив путевой лист, сунул во внутренний карман спецовки, а потом быстрым шагом направился к машине. Но прежде, чем уехать, заехал домой.

Комната, где он проживал уже почти четыре года, была Любкина. Они всё это время сожительствовали и почти не ругались. Василий, хоть был и горяч, но свой дурной характер не проявлял, отчасти из-за постоянных разъездов, отчасти из-за весёлого нрава самой Любки, которая по определению не умела ссориться. Была не обидчива, умела всё превращать в шутку.

– Любка, приготовь, что поесть. Уезжаю, – Василий с порога выложил все карты. Он разулся и прошёл, снимая на ходу грязную рубашку, чтобы надеть свежую.

– Так ты же вчера только приехал. Я ж с тобой даже и не виделась, – Люба мыла посуду, но увидев голый торс Василия, оставила своё занятие, подошла и прижалась к нему, не давая одеться.

– Не сейчас, Любка. Тороплюсь я.., – но он не договорил, так как Люба уже одной рукой лезла ему в брюки, а другой расстёгивала их…

Через несколько минут бурных ласк Василий, едва отдышавшись, уже разомлевший лежал на кровати.

– Завтра с утречка поеду. Сегодня уже вечер. Любка, голая, лежала рядом.

– Правильно, Васенька, правильно…

Василий проснулся в семь утра. Одевшись сам, расшевелил подругу, кинул ей халат.

– Приготовь, что поесть. Уезжаю я.

– Чего так рано?

Не дождавшись ответа, Любка неохотно встала и направилась на кухню.

– Я со столовки гречку с тушёнкой принесла. Будешь?

– Макарон не было?

– Нет… Так будешь? Мне разогревать?

– Разогревай. …

В это утро Мария Петровна на работу вышла одна. Марину она оставила дома, обещая быстро вернуться. Девушка заперлась на ключ с внутренней стороны и затихла.