Марина

Сегодняшняя планёрка началась, как обычно, в восемь утра. Перво-наперво стали обсуждать исчезновение Алексея.

– Его нет уже третий день. Я лично прошёл по его дружкам. Никто его не видел.

– Странно всё это, – начальник пожал плечами. Если дёру дал, так почему вещи с собой не забрал?

В комнату вошёл опоздавший Семён.

– Извините, опоздал, – он прошёл на свободное место. – Я что-то пропустил? – Семён тихонько спросил у рядом сидящего товарища.

– Лёху обсуждаем. Он ведь так и не появился.

– Товарищи, – услышав это, Семён тотчас встал и громко сообщил. – Я вчера, когда свою машину на ремонт ставил, спросил у ребят об Алексее – так, на всякий случай. Так мне Валера Бортов сказал, что в тот день, когда Лёха свой МАЗ поставил, Валера его выпить приглашал. У него сын родился. Алексей отказался, но сказал, что к Ваське пойдёт, там, дескать, нальют. Злой был. А ещё Валера сказал, что в двенадцать часов ночи в этот же день опять его встретил. Тот уже был сильно пьян, в руках держал бутылку и в сторону утёса пошёл.

– Что за Васька? Как фамилия?

– Да Бочкарёв. Они давно сдружились. Вернее сказать, спились.

Ребята зашумели, подтверждая, что тоже их раньше вместе видели.

– Выходит, Василий был последним, с кем Лёха общался…

– Выходит так.

– Надо ехать в милицию и сообщить об исчезновении Алексея.

– Я съезжу. Напишу заявление и всё расскажу, что знаем, – Николай Степанович встал первым, давая понять, что собрание окончено.

Когда он вышел, к нему подошёл Сергей.

– Николай Степаныч, я в Майну еду: инженеры документы прислали на новую эстакаду. Забрать надо. Могу подвезти туда и обратно.

– Добро. Поехали.

Сергей был за рулём, Николай Степанович сидел рядом.

– У меня с Алексеем в тот злосчастный день, когда он меня в Майну возил, один неприятный инцидент произошёл… Я ударил его. Причина была серьёзная. …Нисколечко об этом не жалею, хотя последний раз кому-то морду бил только на поединке, это ещё до войны было. Я боксом тогда серьёзно занимался, – и Николай Степанович, рассказал Сергею, за что он ударил Алёшу.

Тот отреагировал эмоционально.

– Правильно сделал, Николай Степаныч. Дети за родителей не отвечают. Я бы тоже дал. Как зовут девчонку?

– Никитина Марина. Штукатур- маляр.

–Так я её знаю! Мы вместе с Курска ехали, в одном купе. Подруга моей жены. Они в одной бригаде работают. Хорошая девчонка. Запуганная только. Нам с Ольгой это сразу в глаза бросилось. Она целый день со своей верхней полки почти не спускалась, когда в поезде ехали. С трудом заставили поесть. Так вон оно что… Бедняжка. А мы всё с Ольгой голову ломали, что её так напугало. Ольга вместе с Марией Петровной рекомендовали её в комсомол. Здесь, на стройке комсомолкой и стала. Бедняжка. Раз такая забитая, значит и в школе не сладко было, раз и в комсомол только здесь вступила. Жалко девчонку. Ольга моя про неё рассказывала, что ничего не просит, ни на что не жалуется. Тихая, скромная. Теперь понятно, почему она такая. А ведь красавица. Могла бы парнями крутить как захочет, а она их, как чумных, боится. Меня друзья многие просили с ней познакомить. Славка – первый секретарь – по уши в неё влюбился. Уже как три месяца её обхаживает. Два раза в неделю точно к ней в Майну мотается после работы. Похудел даже.

– Далековато.

– Вот такая она любовь. Он её на десять лет старше, а влюбился, как семнадцатилетний пацан.

– А она что?

– Боится его. Они в кино втроём ходят. Или мою Ольгу с собой берут, или вообще Марию Петровну.

– Да, дела…

– Уж и я с ней говорил, что Слава надёжный. По серьёзному к ней.

– А она?

– Ни в какую. Нет – и всё. Теперь-то я понимаю, почему так поступает. Боится она людей, это точно.

– Как не бояться? Если этот Алексей её сейчас обидел, значит и раньше обижал.

– Скорее всего. Уж слишком она напугана. Моя жена в бригаде с Мариной работает. Вроде и в поезде вместе ехали, но нет, и с ней Маринка особо не сдружилась. А вот от своей наставницы, Марии Петровны ни на шаг… Как малое дитя за мамкин подол держится, так и её от Петровны клещами не оторвёшь. Жаль девчонку… Ну, ничего. Мы теперь, комсомольцы, её не оставим. Надо ей какое-нибудь дело поручить. Я с ребятами поговорю. Мы её теперь одну точно не оставим.

– Серёжа, ты, наверное, понимаешь, что о её прошлом никто не должен знать.

– Обижаешь, Степаныч. Это даже не обсуждается.

Ровно в девять Василий уже был в отделе кадров.

Он мялся, изображал из себя влюблённого, именно таким он и хотел предстать перед девчонками из отдела, чтобы, сжалившись над ним, они дали адрес Марины. Ему это удалось.

– Так у тебя же Любка была. Она хвасталась, что вы и не ссоритесь никогда. Смотри, Васёк, всё расскажем ей.

– Да ладно, Валька, не мучь мужика. Твоя Никитина Маринка работает штукатуром-маляром. Сегодня они дом сдают новый, как выйдешь, смотри направо. Беги, она там должна быть.

Девчонки из отдела дружно засмеялись. А когда Василий вышел, одна из них сказала.

– Валентина, ты чего мужику голову морочишь? Уволилась же она.

– Да знаю я. Пусть побегает, поищет. Неповадно будет девок менять.