Марина

– Лёнька не в моём отделе, но всё равно – в моём подведомстве. Я с утра зайду и передам записку, и буду дальше контролировать.

– Договорились.

Они посидели ещё некоторое время. Войну вспомнили.

Лёня в эту ночь не спал. Он лежал на кровати и думал.

Лефортовская тюрьма, вот какая ты! Ни собак, ни колючей проволоки. Мне отец много про тебя рассказывал: и про допросы, и про комнату пыток, и про подвал, где расстреливали. Как чувствовал, что пригодится информация. Отец просидел здесь больше месяца по так называемому делу врачей. Только потом его сослали в Курск. А вначале издевались здесь. Помню, отец несколько раз повторял, что надо продержаться и выдержать любое давление, и ни в коем случае не поддаваться на всякого рода провокации, подставы. Ни под каким предлогом не признавать своей "вины". Ну что ж, будем держаться. С Мариной не дадут увидеться, это точно. Здесь с этим строго. Лишь бы Мариночку не трогали. Ей скоро рожать, как она, бедняжка, одна справится? Что же делать? Надо найти возможность связаться с Эдуардом Петровичем, но что ему сказать, чтобы не подставить… Самое главное, чтобы он Маринке помог. Нельзя ей одной с ребёнком. Что же делать? 

Лёня встал с кровати и стал ходить по камере. Он был так возбуждён, что просто не мог лежать. Так всю ночь и проходил. В голове появлялась мысль, что, наверное, опрометчиво было оставаться в Союзе нелегально, но воспоминания об их счастливой совместной жизни на протяжении года перечёркивали всякие доводы. Он был уверен, что и Марина ни о чём не жалеет.

Утром Лёню увели на допрос. Ночью он продумал своё поведение и на допросе упорно придерживался одной версии, которую уже изложила Марина. Встретились в кинотеатре. Влюбился. Решил остаться. Паспорт сделал на чёрном рынке за деньги.

Глава 10

По дороге в кабинет, где допрашивали Лёню, Алексей Николаевич, заглянул в комнату к начальнику отдела. Это был его бывший сотрудник, которого он в своё время сам рекомендовал на повышение. Они были приятелями.

– Володь, говорят, у вас американец обнаружился.

– Наш. Бывший.

– По моим сведениям, он был замечен с валютчиками, антиквариатом интересовался. Не в службу, а в дружбу. Кондратьев Сашка там орёт. Боюсь, дело испортит своим излишним рвением. Я тебе его пришлю, задержи на минут десять, я хочу без него задать пару вопросов.

– Не беспокойтесь, Алексей Николаевич, задержу.

Когда полковник вошёл в кабинет, где допрашивали Лёню, молодой следователь бегал по комнате, брызжа слюной и кричал, что Лёня – шпион, и приехал в страну заниматься шпионской подрывной деятельностью, и что у него есть сообщники, которые и помогли с новым паспортом. Войдя, Алексей Николаевич первым делом обратился к следователю.

– Тебя, начальство срочно просило зайти, ты сходи, я побуду здесь.

– А что такое? – раздражённо спросил тот.

– Не знаю, говорит, что срочно, ты сходи, узнай, в чём дело.

Саша Кондратьев быстрым шагом вышел из комнаты. Алексей Николаевич тем временем передал записку Лёне. Там подробно была изложена версия, которой следует держаться. Всё, до мелочей. Надо было перестраховаться на тот случай, если больше наедине поговорить не придётся. После того, как послание было прочитано, Алексей Николаевич забрал листок и спрятал в потайной карман своего пиджака. Лицо Лёни стало мрачным и грустным.

– Так надо, Леонид. Ради Марины.

Алексей Николаевич дождался прихода следователя, а когда тот пришёл, остался поприсутствовать на допросе.

– Не возражаешь, я при тебе пару вопросов задам?

– Пожалуйста.

Кондратьев начал вновь склонять Лёню признать шпионаж.

– Кто и зачем вас отправил в Советский Союз? – вопрос Кондратьева.

– Никто меня не отправлял. Я приехал на научную конференцию.

– Как вы оказались за рубежом? – вопрос Алексея Николаевича.

– В шестьдесят первом, в конце года, пришло приглашение из Америки от родного дяди мамы, и мы уехали в Вашингтон.

– Кто помог вам сделать паспорт? – вопрос Кондратьева.

– Никто не помогал. Я купил его на чёрном рынке, – Лёня назвал место, где действительно можно было купить паспорт.

– Сколько вам было лет, когда вы эмигрировали с родителями в США? – вопрос Алексея Николаевича.