Марина

Молчишь? По выражению лица вижу, что и меня теперь ненавидишь… Смотрю на тебя и кажется понимаю, откуда твоя ненависть. Душа твоя, Саша, мелкая и ничтожная. А ненавидишь ты потому, что понимаешь свою никчёмность. Тебе самому от неё противно, тошно. И в органы пошёл работать не случайно. Твои амбиции мучали тебя, но по-хорошему не получалось доказать свою значимость. А хотелось этого. Очень хотелось. Зато здесь – пожалуйста, ты у власти и давишь тех, кого по-другому не осилил бы. Твоя работа –это единственное место, где ты поднимаешь свою значимость. Но, хочется добавить, только в собственных глазах. Ненавидя, подличая, уважения у других не добьешься. …Иди, Кондратьев, подумай. Не задумаешься – уволю, и всех материальных привилегий за раз лишишься. Нам не нужны палачи.

Александр Кондратьев вышел. В его душе всё бушевало. Он вернулся в свою однокомнатную квартиру и, даже не разуваясь, прошёл в спальню и плюхнулся на кровать. В свои сорок лет он был одинок. Родители умерли, жениться так и не получилось. Девушки бросали его за высокомерие, а вдобавок, когда выпьет, становился очень жестоким. Мог запросто ударить по лицу, пнуть ногой за непонравившийся суп, за немытую посуду. И вот сейчас, с открытыми глазами лёжа на кровати, Саша бесился, что о нём всё поняли правильно.

Ему с детства родители тыкали, что из двух братьев он самый худший. Старший брат был учёным, жил и работал в Минске. Сам он тоже учился на «отлично», но тяги к чему-нибудь конкретному не испытывал. Не хватало упорства. Обида на родителей заложила в нём страстное желание доказать, что он не хуже брата, а, может даже, и лучше. Ему до умопомрачения хотелось славы, высокого положения в обществе. Собственного брата он ненавидел, и они не общались со дня похорон матери, которая умерла три года назад. И сегодня, окажись его брат в опале, он, не задумываясь, осудил бы его по самой строгой статье. После разговора с Алексеем Николаевичем Кондратьев был особенно взбешён.

Из другого отдела! А всё туда же: поучать любит. Как вы меня все достали!

Лежал и лихорадочно обдумывал план мести. Убить Алексея Николаевича, – эта мысль главенствовала и требовала исполнения. Спустя пару часов, выйдя на улицу, он уверенно направился на встречу с одним из своих осведомителей.

Недолго длилось заседание Мосгорсуда. Умело построенная линия защиты, которая доказала несостоятельность обвинения в шпионаже, требования американского консула об освобождении их гражданина, и как результат прозвучал приговор о незамедлительной высылке Лёни из СССР.

Днями позже на страницах газеты «Правд» появится заметка под названием «Несостоявшийся шпион», где вкратце будет освещено это заседание суда.

Когда шёл суд, Марина рожала.

– Давай, милая! Дыши. Глубокий вдох. Раз, два, три. Тужься… Дыши… Тужься, – молодая врач стояла рядом и руководила потугами.

– Головка вышла. Отдохни пару секунд… Давай опять. Раз, два, три. Тужься!

Марина старалась изо всех сил. Она делала всё, как советовала врач, понимая, что от правильности прохождения потужного периода напрямую зависит здоровье, и порой даже жизнь, младенца, да и её здоровье, конечно же. В результате Марина родила здорового мальчика. Он сразу закричал, возвещая о своем приходе в этот мир. Услышав крик ребёнка, Марина заплакала. За этот месяц, как арестовали Леню, она впервые позволила себе заплакать, до этого крепилась, думая о ребёнке и не позволяла эмоциям взять вверх.

Уже в самолёте одна из бортпроводниц сунула Лёне записку от Эдуарда Петровича.

«Марина благополучно родила здорового мальчика. Рост 55 см, вес 3 кг. 300 грамм. Поздравляю! Ни о чём не переживай.»

Алексей Николаевич, возвращался домой. Он был доволен результатом суда над Лёней, и они с женой решили поужинать в ресторане. Отметить это событие. Больше месяца шло следствие. Напряжённое было время. Он с женой практически не общался, обдумывая, как спасти Лёню, и вот сегодня решил искупить вину и пригласил её в ресторан. Ресторан был в двух кварталах от работы, и Алексей Николаевич шёл не торопясь. Столик был заказан, и время было. Погода стояла замечательная. Конец августа. Какой-то мужчина подошёл совсем близко. Алексей Николаевич даже успел рассмотреть его лицо. Но потом раздались выстрелы…

О смерти друга Эдуард Петрович узнал от плачущей жены Алексея Николаевича, которая ему и позвонила. Он поднял на уши всех своих спецов, так что Кондратьева через два дня арестовали на выходе из самолёта Москва – Ташкент и доставили в Москву, в тюрьму на Лубянку. Этой же ночью во время допроса Кондратьев признался, что нанял человека, чтобы убить Алексея Николаевича. А ещё через три дня при попытке к бегству был убит и сам киллер – исполнитель этого страшного преступления, а Кондратьева Александра нашли повесившимся в своей камере.