Марина Голуб в жизни, театре, кино. Воспоминания друзей

Начало нулевых годов стало для Марины Голуб долгожданной отправной точкой. Один за другим вдруг стали осуществляться многолетние планы, проекты, мечты.

– И понимала, и ждала, и получила, – скажет Марина в одном из интервью. – Судьба, значит, вот такая, что всё пришло ко мне через 20 лет – ни раньше, ни позже. Английский режиссер Деклан Доннеллан предложил мне сыграть Хозяйку корчмы в «Борисе Годунове» (спектакль Международной конфедерации театральных союзов. – В. Б.). В этом проекте я решила показать всю себя, всё, на что способна. И на Авиньонском фестивале лично ко мне подошла Жюльет Бинош и сказала: «Марина, вы актриса с безграничным диапазоном. Это фантастика!»

Лестно же? И ты понимаешь, что вдруг в какой-то момент тебя начинают по-другому воспринимать. Вот только что ты была одна – и вдруг ты совершенно другая, и тебе доверяют, тебя хотят… Видимо, все-таки количество моих переживаний перешло в качество[17].

…С тех пор собственный творческий путь Марина Голуб делила на «до встречи» с Декланом и «после». Говорила, что «работа с ним дала так много, что сразу же стали получаться сложнейшие роли»[18].

– Сейчас кажется, что состав нашего спектакля был абсолютно звёздным, – говорит режиссер Деклан Доннеллан. – Борис Годунов – Александр Феклистов, Шуйский – Авангард Леонтьев, Пимен – Игорь Ясулович, Отрепьев – Евгений Миронов, отец Мисаил – Александр Леньков, Марина Мнишек – Ирина Гринёва, Старший пристав – Михаил Жигалов, Младший пристав – Дмитрий Дюжев, Хозяйка корчмы – Марина Голуб и т. д.

Но я хочу вам сказать, что тогда многие артисты не были еще звёздами той величины, которой стали потом. У Димы Дюжева это была первая роль. Ира Гринёва до этого никаких больших ролей не играла. Вика Толстоганова тоже была практически начинающей артисткой. И Маша, конечно, не была ещё звездой МХАТа. Поэтому я могу смело считать, что создал монстров русской сцены. Открою вам секрет: это был чудовищный западноевропейский заговор по уничтожению системы психологического репертуарного театра. Меня наняло ЦРУ.

А если говорить без шуток, то почему я увидел в Маше Хозяйку корчмы? Шестнадцать лет назад, когда мы начинали работать над спектаклем, Россия была совершенно другой страной. Достаточно было зайти в любой ресторан, и тебя охватывал страх оттого, что кругом сидят брутальные мужчины, криминальные авторитеты и весьма легкомысленные девушки… Атмосфера гнетущая. Но это было время, когда другие слои населения о ресторане и мечтать не могли. Поэтому на роль Хозяйки я искал колоритную женщину, в которой угадывалась бы владелица современного ресторана. Она виделась мне этакой дамой… слегка с хитрецой, импозантной, общительной, но… палец в рот не клади. И когда на пробы пришла Маша, я сразу понял: да вот же она!

Но не только Голуб была блистательна, вся труппа работала в едином, сплочённом ансамбле – то, за что мы обожаем и ценим русский театр. Мне казалось, что в той постановке все антрепризные принципы мы разрушили – артисты трудились так, словно всю жизнь работали в одном коллективе. И Голуб, конечно, ни на шаг от них не отставала. Даже напротив – задавала планку.

Например, у Ирины Гринёвой и Дмитрия Дюжева были почти бессловесные роли, но если рядом с ними появлялась Маша, то сцена обретала глубину, окрашивалась новыми смыслами, и я видел, как у партнёров спина становилась ровнее, ведь переиграть Голуб, с её невероятной органикой, было просто невозможно. При этом она не тянула на себя одеяло, не мешала режиссёру. А если и хотела помочь партнёру, то делала это в тишине за кулисами.

Кстати, однажды у нас на спектакле случилась накладка: Маша с Ирой Гринёвой не появились вовремя на сцене. Как оказалось, произошло это из-за того, что за кулисами Маша стала учить Иру бесшумно ходить на каблуках. Я всегда находился в состоянии, близком к убийству Гринёвой… Я Иру очень люблю, но это не причина, чтобы её не убивать. Так вот, Маша всегда её защищала. Это вообще очень редкое качество в театральном мире, чтобы одна артистка заступалась за другую. Так и напишите: зависть, интриги и конкуренция – неведомые для неё чувства.

«Борис Годунов» объездил полмира, нас повсюду приглашали. Мы были, например, в Париже, Нью-Йорке и два раза в Лондоне. И я до сих пор сожалею о том, что в Москве спектакль увидели немногие зрители. Нам требовалась площадка, чтобы в центре зала был подиум, а сконструировать такой зал – удовольствие дорогостоящее. И это единственная причина, по которой спектакль достаточно скоро пришлось списать.

Однажды «Борис Годунов» гастролировал в Бразилии. Представьте картину. Готовится переезд из одного города в другой. Все артисты, уставшие, сидят в автобусе, но нет ни Маши, ни Иры Гринёвой.

В последнюю минуту появляется Маша – держит дверь и начинает судорожно объяснять, что Ира вот-вот появится:

– Она сейчас в магазине. Ей не подошел размер. Она меняет джинсы.

График плотный, надо как можно скорее выезжать. Все волнуются. Начинается шипение, но Маша держит удар:

– Нет, ждём Гринёву. Она уже на кассе.