Марина. Хорошо ли ты меня знаешь (СИ)

Но реплика была подпорчена многоразовым употреблением, искренность промокла от долгого вымачивания в виски, а «милый мой» наводило на неприятные мысли. Так что тут он воспользовался предлогом и угодил в объятия Джены — одной из тысяч старлеток, полной надежд в свои дважды-семнадцать.

В общем, именно Джена оказалась причиной того, что утро пятого дня в Америке застало его среди апельсиновых полей, в маленьком грязном мотеле с видом на гору.

Было уже даже не совсем утро.

— О-ч-черт! — звучало не по-местному смачно. Английский аналог настолько созвучен, что переводчик не понадобился.

— Что? — Заспанно спросила Джена.

— Я кажется… я опоздал на самолет.

— О-ччерт! — повторила Джена. — Я должна это как-то компенсировать.

Она не выглядела расстроенной.

И так Дима, не ожидая того, влип в самое большое приключение в своей жизни.

До города они добрались, когда солнце уже начинало садиться. Отдав должное прекрасным калифорнийским видам, они поужинали в маленьком недорогом кафе. Затем поехали домой. Джена снимала двухспальную квартирку на окраине, которую делила с такой же искательницей счастья на западном побережье.

— А соседка?

— Ее нет дома, — не прекращая целоваться, пробормотала Джена, открывая дверь. Таким образом, заходя в дома, оба были заняты. Наверно поэтому они не сразу заметили результаты разгрома.

— Уууум! И что это? — пробурчала Джена, когда под ноги подвернулся объект, которого тут не должно было быть — бельевая корзина. Раньше она стояла в ванной.

Джена включила свет.

Выпотрошенные шкафы неровно стояли вдоль стен, тот, что поменьше и вообще лежал на боку. Разодранные шторы безвольно провисали лохмотьями. Ковровое покрытие засыпано мусором вперемешку с бывшим содержанием шкафов. Выглядело все это омерзительно, а уж пахло!

То же ждало их в обеих спальнях. Неожиданно чистой казалась кухня, которую варвары почти не тронули, всего лишь перевернув стулья.

Там они и приземлились, глядя друг на друга.

Первую мысль о том, что неведомые враги, шедшие по следу, выследили его с Дженой и заранее наведались сюда — эту он сразу погасил. Как и все красивые мужчины, Дима не лишен был эгоцентризма, но заранее предугадать, куда он пойдет и искать что-то, чего у него нет — это вряд ли. Удержался он и от соблазна по-тарзаньи постучать кулаками об грудь и рассказать Джене, какой он великий сыщик и как быстро всех найдет. Соблазнительно — и неуместно.

— Да, девочки! Ну, тут у вас и порядок! — шутка тоже оказалась не ко времени. Джена казалась искренне потрясенной.

— Я не… я не знаю. — сказала она. И заплакала.

— Ну тише, тише, тише…

И так, стоя в разгромленной кухне и обнимая ее за плечи, Дима вдруг понял, какой безумной это будет морокой — перезваниваться через столько океанов.

Через несколько чашек кофе и пару часов уборки, обессиленные, они сидели все на той же кухне — он уже начинал ее любить — и обсуждали положение. Тоже неправильно. В это время можно было бы уже решить головоломку по оставленным преступниками следам и вовсю мчаться следом. Но Джена хотела сначала убрать.

— Поклонники? — Спросил он.

— У меня нет поклонников.

— Не верю.

Она улыбнулась.

— Ну, хоть тайные?

Улыбаясь, она покачала головой.

— Наркомафия?

— Тоже нет. — Она уже смеялась и смех озарял лицо откуда-то изнутри. Обычное, в общем-то, лицо.

— Ну, вспомни, может ты с кем-то поссорилась? У вас, в актерских кругах не принято так выяснять отношения?

— Ты что, серьезно? Обычно нет.

— А что соседка?

— Стефани — нормальная девушка. Тихая. Работает поваром в клубе, возвращается поздно. Скоро должна бы прийти.

— Она с кем-то встречается?

— Да был тут один. Но они недавно расстались.

— Почему?

Джена пожала плечами.

— Да как обычно: встречались, расстались. Что тут особенного? Это не были серьезные отношения.

Это уже могло быть следом.

— А он тоже считал отношения несерьезными?

— Это он ее и бросил.

Тупик.

— Кстати, а когда она придет?

— Уже должна бы…

Оба переглянулись. Три часа ночи. Стефани не пришла.

Полиция продержала их до утра. Ее особенно интересовала Димина виза и пропущенный самолет. Закаленные в словесных боях, покрытые метровым слоем цинизма, как броней, мужчины иронично выслушивали его объяснения, да и сам он ощущал неискренность излишнего мелодраматизма. «Я опоздал на самолет, потому что влюбился». Конечно.

Под утро их отпустили под честное слово никуда не уезжать. Выходя из здания полиции, Дима поежился. Было по-утреннему свежо, даже холодно. Он снял ветровку и накинул ее на плечи Джены. Снова этот недоверчивый взгляд. Блин, у них тут что, не приняты простейшие жесты вежливости?

Они сели в машину, не успели отъехать, как плечи Джены снова напряглись. Раздался звонок. Механически она достала телефон из кармана и ответила — его телефон, из его куртки.

— На. Это Эмма. — Сказала она. — Кто такая Эмма? Почему у нее твой номер?

У нее началась истерика, и объяснения не помогали.

Это усталость. Это хренова усталость, думал он.

Они вернулись домой и легли спать.