Марина. Хорошо ли ты меня знаешь (СИ)

В университете он показывался редко — он подрабатывал. Чаще всего это были четверги, одна-две пары где-то посреди дня. Иногда и в другие дни, но чаще по четвергам. И она тщательно готовилась к четвергам, выбирая комбинацию из трех юбок и четырех свитеров. К трем часам дня ее напряжение достигало предела. Она забиралась на свою парту, нервно смеялась на несколько тонов громче, чем обычно, отвечая на шутки однокурсниц. Сейчас или никогда. Не придет на эту пару — не придет вообще.

Он приходил, садился в другом ряду и был занят другими девочками.

Она тщательно продумывала маршруты возвращения. Обычно он уходил раньше и где-то слонялся, а потом ехал домой. Если уехать сейчас — как знать, может он уже уехал, а может, поедет через пятнадцать минут. Стоит ли подождать? Она пропускала автобусы, разглядывая прохожих на переходе напротив входа в университет. Он, может, уже поехал другой дорогой…

Она узнавала его в толпе по форме плеч и затылка. Если иногда они случайно оказывались в одном автобусе, она ощущала его присутствие через весь салон, и лишь потом находила глазами. А при встрече вела себя неловко, изображая независимость и незаинтересованность. А, ну привет, привет. Как забавно, что нам по пути.

Клин клином вышибают. Чтоб избавиться от этой зависимости, она решила завести любовника. Да где ж его взять? Они не свешиваются гроздьями с деревьев и не осаждают ее с криками: «Выбери меня!»

В теории все выглядело намного логичней и проще, чем на практике.

За несколько дней до конца 1988 года Алексей заглянул в ее комнату (ее опять не было дома) и передал через девочек приглашение на вечеринку.

Вечеринка шла прекрасно, за исключением того, что у Алексея была новая пассия, девушки шушукались по углам, выясняли отношения, а в промежутках обсуждали кого-то, парни пили и не обращали внимания на девушек. Так было до тех пор, пока не появилась Регина и не поставила всех с ног на голову. В ее сиянии напрочь померкла Алешина Юля, стушевались мальчики, завяли разговоры. Большая часть ее обаяния заключалась в уверенном громком голосе и густых кудрях, в которые вплетено было что-то немыслимое и звенящее. И окончательно дополнял образ приведенный ею мужчина. Марине он сразу не понравился. Слишком самоуверенный. Но на девочек, судя по всему, впечатление произвел.

На другой день Марина даже не вспомнила бы о нем, если б прямо с утра он не стоял у порога ее комнаты.

Его звали Омар Новази, он оказался настырным, надоедливым пронырой. Девушки любят, когда у них появляются поклонники. Они любят, даже если эти поклонники продолжают ухаживать, несмотря на отказ. Но в этом смысле Омар был слишком настойчивым поклонником. Это даже начинало раздражать.

Больше книг на сайте - Knigoed.net

К этому моменту Марина забыла свое решение насчет любовника — в отношении мужчин она вообще проявляла непоследовательность. Но и выдерживать долгую осаду была неспособна. Ходили гулять. Разговаривали. Снова гуляли. И однажды она осталась переночевать, осталась снова, и вскоре переехала к Омару насовсем.

Учеба страдала. На лекции никто не ходил, с горем пополам она сдала сессию.

Это были очень счастливые три месяца.

Никогда — ни до, ни после — в ее жизни больше не повторялось такое состояние экстатического счастья, полунаркотического забытья, чувство свободного падения.

Маленький диван и серый в клеточку плед, и чашки горячего чая с утра, и фотообои на стенах, изображающие вершину неизвестной горы. Он любил ее, в этом не было сомнений. Иногда он уезжал куда-то по делам, и она тосковала в ожидании, но потом, вернувшись, он бывал еще более страстен и нежен. Одно было странно — речь никогда не заходила о будущем. Каждый раз он переводил все в шутку или менял тему, а на вопрос о свадьбе отвечал: «Мы уже женаты, разве ты забыла?» — так он напоминал о фразе, которую произнес в самом начале их отношений. Фраза была на арабском, поэтому ее содержание Марина не знала, кроме того, что это какое-то обязательство. Омар был мусульманином, но пока что ее это мало тревожило.

Лондон, 2006.

Чувство фальши не пропадало и в следующие дни.

Фальшью пронизана была работа — Эмма занималась графическим дизайном и версткой книг. Работа ей нравилась, и художником она была хорошим, это признавали все. График относительно свободный, пусть зарплата — не бог весть что, но жить можно.

Но вечером чей-то голос нашептывал: «и что?».

Что дальше, Эмма, что? Кому нужны твои книги, картинки, полосы, макеты? Кого ты согрела, кому принесла счастье своими бумагами?

«Но я больше ничего не умею делать!» — отвечала она своему голосу и понимала, что это не довод.

Стамбул, 2011.

Каре девятнадцать. Она смотрит на мир темными глазами и категорична в суждениях. Давид не нравится ей: в нем, как в других знакомых Каре западных мужчинах, есть что-то скользкое. И если б не случившаяся с ней беда, она не пошла бы с ним.