Марина М. в поиске счастья

Ретировались мы с Розой из Светкиной квартиры, как удирающий от жены любовник: бесшумно собирали вещи и кивали понимающе головами. Какой-либо помощи от нас не требовалось. Любимый человек – универсальное средство от всех душевных ран.

Роза меня высадила у станции метро  “Комсомольская”. Слишком далеко я живу, чтобы везти до подъезда.

И как только я осталась одна, то почувствовала прежнюю боль. Я – одиночка с любовной дыркой в душе с размером в кратер. Боль притупляется на время, но стоит мне только вспомнить лицо Андрея, его руки, объятия, голос – всё внутри сжимается, и я прихожу в панический страх. Неужели он не со мной и никогда не будет моим?

Нас учат быть оптимистами и смотреть на жизнь под углом с нетленной надписью «всё будет хорошо!». Да, хорошо бы! Если бы не замечать реальность. И верь или не верь в чудо, ты всё равно ударяешься о свирепую правду жизни. Может, проще быть циником, не боясь, говорить всё, что думаешь, и в голос высмеивать слабости, личное мнение и несовершенство поступков? Принимать жизнь такой, какая она есть. С её драмами, неудачами и кораблекрушениями. Резко поделить на чёрное и белое. И никаких тебе сомнений!

В раздирающих мыслях душу, я дошла от метро до дома, поднялась в лифте на 17 этаж и уставилась на объект, приставленный к моей двери.

«Что это?», – растерялась я, оглядываясь по сторонам.

«Может это не мне?», – но кроме меня на этаже никто не жил, вместо жильцов в квартирах поселился мистер Вечный Ремонт.

Но кто-то ведь оставил здесь женский чемодан? И если это не подделка, то чемодан был от Луи Виттона, в коричневую клеточку с блестящим замком. А по всему периметру написано красной помадой красноречивое слово «Сука!!!».

– Это кто? Я – сука?! – не удержалась  и отпихнула чемодан ногой от двери. Дорожная сумка с грохотом упала на керамический пол и откуда-то из-под неё вылетел белый листок бумаги. Недолго думая, я вытащила ключи и стала открывать дверной замок.

Надеюсь, в моей квартире всё тихо и спокойно, никто не осквернял жилище дурными надписями.

Я открыла дверь и заглянула внутрь. Всё было как прежде: разобранный диван, на журнальном столике куча исписанных бумаг и пустая кружка кофе. Никакого вандализма или квартирных краж. Я высунула нос из квартиры, оглядела еще раз чемодан и решила подобрать выпавший листок бумаги.

«Это не мне! Это не может быть мне! Ни в коем случае», – уверяла я себя.

Дрожащими руками подняла листок и прочитала текст:

«Тебе было непонятно в первый раз? Забирай свой чемодан, сука!!! Подарочек тебе, сука! Начинай уже оплакивать свою жалкую жизнь, ничтожество!!! Только попробуй переступить ещё раз порог нашей квартиры с Андреем, дешевая проститутка, и ты пожалеешь, что родилась на свет. Поняла, сука!!!».

Я пробежала глазами по бумажке, нервно отбросила ее на пол будто это мохнатый тарантул, запрыгнула рывком в квартиру и закрыла дверь на все замки. Мне стало страшно и до противного тошно. Я сползла по холодному дверному металлу и зажмурилась. Это явно мне. И фикус, и чемодан – мне! Но если цветок в горшке – безобидная вещь, то в закрытом чемодане может быть всё что угодно. И его не выставишь в фойе перед лифтом, на площадке не оставишь. Ещё чего строители-молдаване догадаются, что это моя дорожная сумка и решат любезно вернуть.

Надо было бы позвонить Андрею. Он прислал смс-ку еще утром, что успешно приземлился в аэропорту, но я не ответила – циничность и похмельный синдром говорили, что пора посмотреть правде в глаза. И я позвонила Розе. Подругу заинтересовала моя находка, она вызвалась приехать и вместе разобраться, что к чему. Как ни парадоксально, но Котельники уже не были столь угрожающе далеко от Москвы.

– Он? – тыкала Роза пальцем в чемодан так, будто вместо него лежал кусок дерьма.

– Угу, – высунулась я в открытую дверь.

– Луи Виттон. «Бритиш Эйрлайнс», – прочитала подруга на бирке, приклеенной к ручке чемодана. – Что об этом думаешь?

– Думаю, что чемодан принадлежит неизвестной мне Анне с Английской Ривьеры. А украла и подсунула его под дверь, может быть, Инесса? Наверное, думает, что путешествовал Андрей со мной, а теперь бесится от ревности и мстит. Других кандидатур у меня нет.

– Может быть, – согласилась Роза. – Тут потеки с левого бока. И чемодан кажется побитым. Как будто по нему чем-то сильно лупили.

– Да? – присмотрела я. – Ты права. Что скажешь о записке?

– Что не очень-то содержательно. Вышли ей словарик и томик “Войны и мир” Толстого. Пусть сначала разнообразит речь, а потом пишет письма. Что будешь делать с чемоданом?

– Не знаю. Наверное, выкину.

– И даже не откроешь?

– Нет.

– Разве тебе неинтересно?