Читаем Марина Цветаева. Письма 1933-1936 полностью

И еще я подумала, что сейчас — вся Англия горюет, а во Франции (республике) никого такого нет, о ком бы она вся горевала, наоборот: умри любой — три четверти будут радоваться.

Очевидно, в республике нужна личность, а в монархии достаточно просто-порядочного человека + сан.

Словом, я очень расстроена: 17-го — Киплинг[1471], 20-го — король: два короля. И король еще 17-го посылал осведомляться о его здоровье.

Вес дни болезни Киплинга мы с Муром читали его книгу Джунглей, он — один том, я — другой. Гениальная книга. Он ведь тоже — из поколения отцов[1472], хотя на английский лад.

Возвращаю корректуру[1473].

Поправки:

1) Из фамильных богатств, —

(опущена запятая)

2) Вы, <запятая зачеркнута>

                    ребенку, поэтом

Вы — ребенку, поэтом —

(нужно убрать первую  запятую и заменить тире)

(это нужно проследить, в корректуре вышло неясно)

3) Всё — внушившие — ЧТИШЬ

                      нужно — ЧТИТЬ

4) Поколенью с провалом — (опущено тире)

— И всё —


P.S. ОТЦАМ <точка зачеркнута> нужно уничтожить точку, ибо это — название.

О книгах Муру. Если будет Ваша милость — конечно I т<ом> Войны и Мира: не ему — мне. Ему — рано. Дала ему, напр<имер>, Детство и Отрочество[1474] — почему-то возненавидел отца (по-мо*ему — очаровательного) и не стал читать. Должно быть ничего (в таком отце) не узнал. Да и вообще рано — Толстой себя десятилетнего писал не для десятилетних. Да и мир — другой, в к<отором> он ничего не узнаёт. А я — всё, п<отому> ч<то> дом Ростовых[1475]наш дом в Трехпрудном[1476], с сундуками, тополями и слезами. У этих детей — нет до*ма.

Итак, очень хочу Войну и Мир — для себя. А Мур пускай дорастает.


До свидания, сердечный привет и спасибо, что не се*рдитесь — я сама первая на себя сержусь.

                                       МЦ.

P.S. У нас на старом доме — новый №: 65


Впервые Надеюсь — сговоримся легко. С. 89–90. Печ. по тексту первой публикации.

7-36. А.Э. Берг

Vanves (Seine)

65, Rue JB Potin

23-го янв<аря> 1936 г., четверг


                         Дорогая Ариадна,

Значит, Вы живы и всё хорошо.

А я уже думала, что Вы навсегда остались в Бельгии, и Ваше молчание истолковывала циническим * quoi bon?[1477] (раз всё равно уже не встретимся).

Нет, та*к лучше: Vaucresson и St-Lazare[1478].

Итак, встречайте нас в воскресенье с означенным поездом. Сердечно радуюсь встрече.

Я как раз на-днях написала Гартманам[1479] с запросом о Вас, а ответили — Вы. (Они мечтали нас с Вами совместно пригласить.)

Обнимаю Вас и девочек, Мур шлет мужской привет и тоже очень радуется встрече.

Итак, мы выезжаем с поездом 11 ч<асов> 30 с С<ен->Лазара и слезаем в Vaucresson’e.

                                       МЦ.


<Приписка на полях:>

Какая у Вас легкомысленная вилла! Особенно в соседстве с аббатом. Что-то мопассановское[1480].


Впервые — Письма к Ариадне Берг. С. 49. СС-7. С. 491–492. Печ. по СС-7.

(Открытка с видом avenue du Bois de Boulogne в Кламаре.)

8-36. Л.Ф. Зурову

Vanves (Seine)

65, Rue JB Potin

12-го февраля 1936 г.


                         Милый Зуров,

Простите за задержку — невольную: Вы написали 55 вместо 65, и письмо добрело только вчера, 11-го.

Выступить согласна.

Надеюсь — завтра будет оповещение, где и что — я ведь ничего не знаю[1481].

До свидания — в субботу[1482].

Сердечный привет В<ере> Н<иколаевне>, И<вану> А<лексеевичу>[1483] и Вам.

                                       МЦветаева


Впервые — ВРХД. 1995. № 171. С. 179. Публ. Е.И. Лубянниковой и Л.А. Мнухина. СС-7. С. 558. Печ. по СС-7.

9-36. В.В. Рудневу

Vanves (Seine)

65, Rue JB Potin

12-го февраля 1936 г.


                         Милый Вадим Викторович,

До сих пор не поблагодарила Вас за Ваш чудный подарок — книги, которые пришли как раз в день Муриного одиннадцатилетия[1484]. Читаем — все — с увлечением. (Я, из чтения, люблю только стихи, жизнеописания и путешествия.)

В субботу, 15-го, смотр всем поэтам, старым и малым[1485]. Не придете ли? (Где — не знаю, очевидно будет завтра в Посл<едних> Новостях.)

Сердечный привет и еще раз, от души, спасибо.

                                       МЦ.


P.S. У нас зверская гололедица, вчера на моих глазах и на моей же обратной дороге — от Mairie d’Issy в Ванв — человек сломал себе ногу и был усажен в автомобиль, который м<ожет> б<ыть> потом его и доломал. Все население ходит в носках или тряпках поверх башмаков, некоторые в корзиночке несут золу. Я вчера перешеек в минуту — ползла десять: оледенелая булыжная зыбь.

Впрочем, у вас, в Булони[1486], наверное то же самое?

_____

Да! Вы как-то спрашивали, собирается ли Аля в Россию. Собирается, но — вяло, вроде отдаленных перспектив[1487].

Я — не собираюсь[1488], но когда поеду — то поеду с книжками, с тетрадками.

Перейти на страницу:

Похожие книги

10 гениев спорта
10 гениев спорта

Люди, о жизни которых рассказывается в этой книге, не просто добились больших успехов в спорте, они меняли этот мир, оказывали влияние на мировоззрение целых поколений, сравнимое с влиянием самых известных писателей или политиков. Может быть, кто-то из читателей помоложе, прочитав эту книгу, всерьез займется спортом и со временем станет новым Пеле, новой Ириной Родниной, Сергеем Бубкой или Михаэлем Шумахером. А может быть, подумает и решит, что большой спорт – это не для него. И вряд ли за это можно осуждать. Потому что спорт высшего уровня – это тяжелейший труд, изнурительные, доводящие до изнеможения тренировки, травмы, опасность для здоровья, а иногда даже и для жизни. Честь и слава тем, кто сумел пройти этот путь до конца, выстоял в борьбе с соперниками и собственными неудачами, сумел подчинить себе непокорную и зачастую жестокую судьбу! Герои этой книги добились своей цели и поэтому могут с полным правом называться гениями спорта…

Андрей Юрьевич Хорошевский

Биографии и Мемуары / Документальное
Мсье Гурджиев
Мсье Гурджиев

Настоящее иссследование посвящено загадочной личности Г.И.Гурджиева, признанного «учителем жизни» XX века. Его мощную фигуру трудно не заметить на фоне европейской и американской духовной жизни. Влияние его поистине парадоксальных и неожиданных идей сохраняется до наших дней, а споры о том, к какому духовному направлению он принадлежал, не только теоретические: многие духовные школы хотели бы причислить его к своим учителям.Луи Повель, посещавший занятия в одной из «групп» Гурджиева, в своем увлекательном, богато документированном разнообразными источниками исследовании делает попытку раскрыть тайну нашего знаменитого соотечественника, его влияния на духовную жизнь, политику и идеологию.

Луи Повель

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Самосовершенствование / Эзотерика / Документальное