Марина Цветаева. Письма 1937-1941

(Оказыв<ается>, она была профессионалка: с 1930 г. «сдавала» всей Москве всё те же комнаты, но никто, кроме нас, не дал ей сразу столько.)

Ну, кончаю, иду за продовольствием. Сейчас все есть, даже рис. Не продаются ли у вас подешевле сушеные грибы? Здесь, т. е. на Арб<атском> рынке приличная связка — 12 р<ублей>, неприличная — 7 р<ублей>.

Когда — в Мерзляковский?

Целую обеих, ждите открытки. У меня опять ужасный кашель.

                                             М.

Впервые — НИСП. С. 401–403. Печ. по тексту первой публикации.

40-40. Е.Я. Эфрон

Москва, Покровский бульвар,

д<ом> 15/5, 4-ый подъезд, кв<артира> 62

3-го октября 1940 г.

               Милая Лиля,

Спешу Вас известить: С<ережа> на прежнем месте[739]. Я сегодня сидела в приемной полумертвая, п<отому> ч<то> 30-го мне в окне сказали, что он на передаче не числится (в прошлые разы говорили, что много денег, но этот раз — определенно: не числится). Я тогда же пошла в вопросы и ответы и запросила на обороте анкеты: состояние здоровья, местопребывание. Назначили на сегодня. Сотрудник меня узнал и сразу назвал, хотя не виделись мы месяца четыре, — и посильно успокоил: у нас хорошие врачи и в случае нужды будет оказана срочная помощь. У меня так стучали зубы, что я никак не могла попасть на «спасибо». («Вы напрасно так волнуетесь» — вообще, у меня впечатление, что С<ережу> — знают, а по нему — и меня. В приемной дивятся долгости его московского пребывания.)

Да, а 10-го — годовщина, и день рождения, и еще годовщина: трехлетие отъезда[740]. Але я на ее годовщину (27-го)[741], носила передачу, С<ереже>, наверное, не удастся…

_____

Мур перешел в местную школу, по соседству, № 8 по Покров<скому> бульв<ару> (бывшую ж<енскую> гимн<азию> Виноградовой)[742]. Там — проще. И — та́к — проще, может выходить за четверть часа, а то давился едой, боясь опоздать. А — кошмарный трамвай: хожу пешком или езжу на метро (Кировские ворота в 10 мин<утах>). Немножко привыкла. Хорошие места, но — не мои. На лифте больше не езжу, в последний раз меня дико перепугал женский голос (лифтерша сидит где-то в подземелье и говорит в микрофон): — Как идет лифт? Я, дрожащим (как лифт) голосом: — Да ничего. Кажется — неважно. — Может, и не доедете: тяга совсем слабая, в пятом — остановился. Я: — «Да не пугайте, не пугайте, ради Бога, я и так умираю от страха!»

«И с той поры — к Демьяну ни ногой»[743]

Честное слово: так бояться для сердца куда хуже, чем все шесть этажей.

С деньгами — плоховато: все ушло на кв<артиру> и переезд, а в Интер<национальной> Лит<ературе>, где в ближайшей книге должны были пойти мои переводы немец<ких> песен — полная перемена программы, пойдет совсем другое, так что на скорый гонорар надеяться нечего[744]. Хоть бы Муля выручил те (воровкины) 750 руб<лей>.

_____

Заказала книжную полку и кухонную (NB! Чем буду платить??). Столяр — друг Тагеров, чудный старик, мы с ним сразу подружились. Когда уберутся ящики, комната будет — посильно — приличная. Очень радуюсь Вашему и 3<инаиды> М<итрофановны> возвращению. Как наверное дико-тоскливо по вечерам и ночам в деревне! Я, никогда не любившая города, сейчас для себя не-города не мыслю. О черных ночах Голицына вспоминаю с содроганием. Все эти стеклянные террасы…

Замок повешу завтра — нынче не успела. Куплю новый, с двумя ключами: тот тоже есть, но куда-то завалился. Ничего — будет два.

Целую обеих, будьте здоровы.

                                             М.

Впервые — НИСП. С. 403–404. Печ. по тексту первой публикации.

41-40. Н.Н. Вильям-Вильмонту

<7 октября 1940 г.>[745]

Покровский бульв<ар>, д<ом> 14/5, 4-й подъезд, кв<артира> 62 (6 эт<аж>).

               Дорогой Николай Николаевич,

я выбрала стихи из Ремесла[746] (около 500 стр<ок>, но — ряд сомнений, самостоятельно неразрешимых. Хотелось бы поскорее Вам их показать (до переписки). Позвоните мне, пожалуйста 1) не могли бы Вы ко мне заехать днем, когда хотите, начиная с 3 час<ов> (к 7½ час<ам> я начинаю вечернюю возню с кухней) 2) если нет — когда мне можно заехать к Вам вечером, уже накормив Мура, т. е. между 9 ч<асами> и 10 ч<асами> (он приходит то в 8 ч<асов>, то в 9 ч<асов>). Мне было бы приятнее, чтобы днем — п<отому> ч<то> голова светлее <…>^{226} и я к Вам, по, по-моему, Вы в эти часы дома не бываете.

Словом — как Вам удобнее.

Хотелось бы сдать книгу еще на этой неделе[747], будет — гора с плеч!

Не звоню, п<отому> ч<то> мне кажется, Вас дома неохотно вызывают, и я боюсь. («Я всего боюсь» мой вариант знаменитого речения Достоевского.)[748]

До свидания, милый. Жду звонка.

                                             МЦ.

Мой тел. К-7-96-23

P.S. Кроме 9-го вечером (если я — к Вам).

Впервые — Белкина М.И. С. 166. СС-7. С. 701–702. Печ. по СС-7.

42-40. А.А. Тарковскому

Москва, Покровский бульвар,

д<ом> 14, кв<артира> 62.

<(Октябрь 1940 г.>[749]

               Милый тов<арищ> Т<арковский,>