Марина Цветаева. Рябина – судьбина горькая

Из Приказа НКО СССР № 138 от 15 марта 1941 г. «О порядке погребения погибших военнослужащих офицерского, сержантского и рядового состава»:

«…14. Военнослужащие, без вести пропавшие, учитываются в штабе полка в течение 15 дней как временно выбывшие. Командиры части и подразделения обязаны принять все меры к выяснению судьбы пропавших без вести. После 15-дневного срока без вести пропавшие заносятся в список безвозвратных потерь, исключаются из списков части с донесением по команде. По истечении 45 дней о без вести пропавших извещаются родственники… и РВК…

15. Командир полка (отдельной части) несёт полную ответственность за точный учёт потерь в полку и за своевременность донесений о потерях в штаб дивизии».

Из Приказа НКО СССР № 138 от 15 марта 1941 г.:

«…108. Вынос убитых с поля боя и погребение их является обязательным при всех условиях боя.

109. Погребение убитых и умерших от ран на поле боя производится специально выделенными командиром полка командами погребения…

110. Погребение убитых и умерших от ран производится в индивидуальных или братских могилах по указанию командира полка. Для могил выбираются лучшие места… Могилы для погребения должны иметь глубину с расчётом не менее 1,5 метра от поверхности почвы. На могилы насыпается холм до 0,5 метра высоты, который покрывается дёрном или камнями. На могиле устанавливается памятник (временный или постоянный). На памятнике делается надпись – звание, фамилия, имя, отчество погибших и дата гибели…»

…За всю войну тяжёлая военная машина вермахта потеряла без вести пропавшими лишь несколько сотен тысяч своих солдат и офицеров; количество же исчезнувших бойцов Красной Армии исчисляется миллионами. От Волоколамского шоссе до Потсдама – сплошь братские могилы советских воинов, многие из которых числятся как «неизвестный солдат»…

Немцы всегда отличались особой пунктуальностью – даже в вопросах смерти. А во время войны германская аккуратность не знала себе равных. Идёт боец в атаку, а на груди или в нагрудном кармане у него – металлический жетон с прорезью посредине. На каждой половине – личный номер, шифр. Закончился бой, на поле брани – сотни убитых. Как отличить, кто где? Вот тогда-то солдаты похоронных команд (команд погребения) выполняют простую, но важную работу: снимают с трупов жетоны, ломают вдоль прорези пополам. Одна половинка – для отчётности в штаб, другая… в рот убитому: разомкнули стиснутые зубы и вновь сомкнули. Всё, дело сделано: никогда никуда не денется эта половинка жетончика с драгоценным шифром. Даже через десятилетия в черепе останется…

У нас же – всё с точностью до наоборот. Писали солдаты карандашом на бумажонке свои личные данные: имя, год рождения, звание, где родился, данные ближайших родственников. Бумажка эта скручивалась и закладывалась в специальный пенальчик-медальон из эбонита, а та – хранилась в нагрудном кармане. Только как долго сможет сохраниться бумажка с надписью, пусть даже в эбоните? А если в болотной жиже или ржавой воде?…

Но и это не всё. Немец-перец, он ведь как: скомандовал фельдфебель: «Ахтунг! Предъявить жетоны!» – все и предъявляют. А русский мужик не таков. Молва пошла с сорок первого года: примета, мол, плохая и верная, если пенальчик тот со своею анкетою заполнить, жди беды скорой – убьют. А нет пенальчика – воевать, дескать, солдату и дальше без ранений и смертушки. Так уж получилось, что в сорок втором солдаты вообще без этих самых пеналов воевали. Именно тогда, в начальном этапе войны, пропало без вести (погибло или сгинуло в немецком плену) мужичков наших немерено. Не до того было, кровь людскую никто тогда не учитывал…