«Мой фюрер! Когда 3 июля 1944 года Вы поручили мне командование группой армий „Север“, обстановка на фронте группы армий „Центр“ уже позволяла говорить о серьёзной угрозе южному крылу группы армий „Север“… Когда я прибыл сюда, войска северного крыла группы армий „Центр“, отведённые назад в связи с угрозой охвата, находились в 15 километрах и северо-востоку от Глубокого…Для нанесения контрудара во фланг наступающей группировки противника, то есть в направлении Шарковщины, теперь уже нет соответствующих предпосылок. Не имелось необходимых для этого войск, и к тому же противник, непрерывно наращивая свои силы в районе Друя, Дрисса, Миоры, сковал наши соединения южнее Западной Двины. Постоянный и всё усиливающийся нажим противника на северный фланг
3-й танковой армии явился поводом для отвода группой армий „Центр“ своего северного крыла дальше на запад»[153].Вдогонку ещё одна цитата – на сей раз пехотного генерала вермахта Курта фон Типпельскирха, ставшего после войны военным историком. В те дни он исполнял обязанности командующего 4-й армией. Типпельскирх писал:
«…Особенно неприятным было наступление северо-западнее Витебска, так как оно в отличие от ударов на остальном фронте явилось полной неожиданностью, поразив особенно слабо защищённый участок фронта на решающем в оперативном отношении направлении…Глубокие клинья превратились в прорывы»
[154].
В конце июня – начале июля 1944 года части 154-й стрелковой дивизии 103-го гвардейского корпуса 6-й армии окажутся… в «мясорубке».
* * *
СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО
В ШО штаба 103 ск из 154 сд
Шифровка № 089
Подана 6.7.44 г. в 22–20:
«Начальнику штаба корпуса
Оперативная сводка
Штаб дивизии-154 Домбувка-3 6.7.44 г. 21-00
1. Огневое сопротивление противника – западный берег р. Друйка.
2. Части дивизии в 14 час 00 мин, перейдя в наступление, к 21 ч 00 м вышли на рубеж:
473 сп: Кодаронцы, Исачки.
437 сп: Коковщина.
510 сп: удерживает прежний рубеж.
Потерь за время марша нет.
При сосредоточении в указанный район взято 5 пленных.
4. Боеприпасы подвозятся.
5. Дороги проходимы.
Гордеев, Пугачёв»[155].Из письма Г. Эфрона:
«15/VI-44 г. Милые Лиля и Зина!