Марионетка

Когда черный «террамонт» Мясоедова подъехал к воротам особняка Локтионовых, из сторожки вышел высокий, крепко сложенный мужчина, несмотря на жару одетый в темный строгий костюм. Жора выставил в окно удостоверение. Мужчина кивнул и, нажав кнопку на брелоке, отворил ворота.

Предупрежденная о предстоящем визите, Полина встретила посетителей на крыльце. Как и прошлый раз, она не пыталась скрыть свое недовольство.

— Вы так часто нас посещаете, — она начала говорить, когда шедший первым Реваев был еще метрах в десяти от нее, — словно здесь не дом, где живет семья убитого человека, а дом, где, наоборот, собрались одни убийцы. Зачем вы арестовали нашего сторожа?

— Здравствуйте, Полина Игоревна, — невозмутимо поприветствовал ее Реваев, — жаль, что наш визит вас так расстраивает. Уверяю вас, мы к вам с самыми благими намерениями.

— Вы не ответили на мой вопрос, — не отреагировала на приветствие Локтионова, — зачем вы забрали Алексея? Вы что, считаете, что это он убил Анатолия?

— Полина Игоревна, — вздохнул Реваев, — давайте не будем так нервничать. Вашего сторожа задержали, потому что есть серьезные сомнения в его невиновности. Возможно, наш сегодняшний разговор поможет эти сомнения развеять, так что у вас тоже должна быть заинтересованность в том, чтобы мы могли откровенно поговорить. Если, конечно, судьба Алексея вам действительно небезразлична, — добавил Реваев, — и давайте пройдем в дом, говорят, июльское солнце небезопасно для кожи.

Локтионова снисходительно оглядела полковника с головы до ног, но все же согласилась:

— Пойдемте, сегодня и впрямь припекает.

Она направилась в дом. Реваев и Виктория, переглянувшись, последовали за ней.

— Я, пожалуй, поброжу по округе, может, чего интересного увижу, — буркнул им вслед Жора.

В гостиной Локтионова непринужденно устроилась на диване, поджав под себя ноги. Реваев и Крылова расположились в креслах напротив.

— Итак, ваши вопросы. — Локтионова выжидательно смотрела на полковника.

— Прежде чем перейти непосредственно к вопросам, — подался вперед Реваев, — у меня есть одно небольшое предложение. Что, если, пока мы с вами здесь будем общаться, моя коллега, — он показал на Викторию, — немного побеседует с вашей дочерью?

— С какой стати? — нахмурилась Локтионова. — И к тому же, я проконсультировалась у юриста, вы не можете допрашивать ее в мое отсутствие. Ей нет еще четырнадцати лет.

— Вы совершенно правы, но речь не идет о допросе как таковом, — мягко настаивал Реваев, — если какие-то вопросы девочке не понравятся или вдруг будут непонятны, то она на них может не отвечать. Но уверяю вас, Виктория — достаточно опытный сотрудник и у нее замечательный подход к детям.

— Молода она для опытного сотрудника. — Полина бросила оценивающий взгляд на Крылову.

— Ну что вы, — возразил Реваев, — так только на моем фоне кажется. Тридцать пять лет — вполне зрелый возраст.

Брови Крыловой дернулись вверх от изумления, но благополучно успели занять свое привычное место, прежде чем Локтионова вновь уставилась на нее.

— Тридцать пять, однако, — хмыкнула она, — я думала…

Что именно она думала, Полина уточнять не стала. Еще немного поколебавшись, она взяла в руки смартфон.

— Надюшенька, солнце, спустись к нам, пожалуйста, — ласково проворковала она в трубку.

Меньше чем через минуту приемная дочь Локтионовых спустилась со второго этажа и застыла на входе в гостиную. На ней были короткие джинсовые шорты и белая навыпуск футболка с ярким рисунком, на который Реваев почему-то обратил внимание. Маленькая девочка с огромными белыми бантами, одетая в синее платьице в горошек, держащая одной рукой за лапу плюшевого мишку, смотрела на яркое солнце. Картина дополнялась надписью, сделанной огромными розовыми буквами: ENJOY! Познаний Реваева в английском вполне хватало для перевода. Наслаждайся! Что же, хороший лозунг, и врут те, кто утверждает, что это лозунг современной зажравшейся молодежи. Неправда. Это лозунг зажравшейся молодежи всех времен и народов. Хотя… почему только зажравшейся?

— Надюша, — прервал его размышления голос хозяйки дома, — вот эта женщина…

— Виктория, — подсказала Крылова, однако Полина сделала вид, что ничего не услышала.

— Эта женщина побеседует с тобой немного. Если тебе вдруг что-то не понравится, сразу иди ко мне. Хорошо, золотко?

— Это обязательно? — перспектива очередного общения со следователем энтузиазма у Нади не вызвала.

— Считай, это моя просьба. Договорились?

— Ну хорошо, — вздохнула Надя, — пойдемте тогда во двор, чего в доме сидеть.