Марионетка Черного колдуна

Но пройдясь по роскошным комнатам готического замка, которые навевали мысли о страшных заколдованных артефактах, я решила отложить мысль о переезде, по крайней мере, до вечера. Тем более имелись были вещи более первостепенной важности. Например, поиски места, где можно постирать одежду. Платье, в котором я провела эту ночь, было грязным. Платье, в котором я впервые пришла к колдуну, было очень грязным. А ничего больше у меня с собой не было. Это все, на что хватило денег, которые смог выделить мне Курт после того, как меня освободили из тюрьмы. Своих у меня уже не было.

После ареста все имущество конфисковали. Дом, лошадей, драгоценности и мой гардероб тоже. До последней булавки.

Представив, как какой-нибудь казначей отпарывает жемчуг с моего любимого розового муслина, в котором я открывала бал дебютанток, стало грустно. Но я быстро отогнала от себя эти мысли. Толку плакать над пролитым молоком? Эту жизнь уже не вернуть. По крайней мере, не в ближайшем будущем. Впрочем, скорее всего, никогда не вернуть.

Старейшина в ордене Нуаду обещал, что в случае успеха репутация моей семьи будет восстановлена, и даже титул могут вернуть. Но я слабо в это верила. Вспоминала пренебрежительные взгляды магов, глумливые улыбки, и любая надежда растворялась.

Меня отправили на эту самоубийственную миссию по одной причине. Меня не жалко. А еще за меня просто некому было заступиться.

Здесь было страшно. Но ослушаться старейшин еще страшнее.

К тому же, если подумать, что такого ужасного произошло со мной в замке Шаттенхарда за два дня? Меня не пытали, не насиловали, не морили голодом, не заставляли спать на каменном полу. На это я обрекла себя самостоятельно, из чистого упрямства отказавшись заселяться в одну из многочисленных благоустроенных комнат. Более того, колдун снял с меня проклятие. И с моей семьи тоже. Да, мимоходом, как будто играючи. Это явно не потребовало от него много сил. Но он мог вообще этого не делать.

Конечно, контракт, который я с ним заключила, как бы предполагал снятие проклятия. Но я если бы Шаттенхард захотел обмануть, он бы нашел лазейку. В конце концов, сроки нигде указаны не были. И он мог бы тянуть до тех пор, пока я не ослабею настолько, что уже не захочу жить.

— Лиса, еще немного и ты решишь, что черный колдун — добрейший души человек.

Усмехнувшись своим мыслям, я принялась за стирку в мраморной ванной, использовать которую для таких простых бытовых вещей было почти кощунством. Жаль, что раньше я никогда ничем подобным не занималась. После моих попыток проникнуться профессией прачки, мое относительно чистое платье, которое было на мне, стало чуть грязнее, и значительно мокрее. Но другое сохло на дверце покосившегося шкафа на моем чердаке. Ждать, когда можно будет надеть его, я не стала.

Желудок уже издавал такие звуки, как будто взбунтовался против своей неприспособленной к реальной жизни хозяйки. Скрываться дальше на своем чердаке было нельзя. Нужно было собраться с духом и выйти обратно в комнаты, где обычно обитает колдун. И я очень надеялась, что у меня получится снова так же легко найти кухню, не попавшись при этом никому на глаза.

За те короткие недели, что прошли с момента моего освобождения и до того как я отправилась в заколдованный лес, я уже успела испытать на себе все «прелести» положения отверженной. Отбросов общества. Бывшие подруги спешно переходили на другую сторону улицы и делали вид, что не знают меня. Приятели по академии если и обращали на меня внимания, то только для того, чтобы сделать непристойное предложение.

От меня не отвернулся только Курт. Но его было слишком мало, чтобы перестать чувствовать себя отбросом. К тому же, он тоже принадлежал к ордену Нуаду. И именно он первым предложил мне отправиться к Шаттенхарду, чтобы снять проклятие. Он привел меня к старейшинам, где я узнала, что избавление от проклятия — это был пряник. Кнут мне показали позже.

Да, он не знал, что так обернется. До сих пор пребывал в счастливом неведении, ведь я не решилась сказать, что от меня потребовали его старейшины. Я не винила его, ведь он действительно предложил мне хоть какой-то выход. Но доверять после этого кому бы то ни было расхотелось окончательно.

Так что пустой замок не тяготил меня. Я его почти любила. Потому что ненавидела общество, так легко отвергнувшее меня.

* * *

Кухню я нашла — за сутки она никуда не делась, не исчезла, не видоизменилась, не превратилась в помещение для варки ядов. Здесь по-прежнему было более чем достаточно продуктов, поэтому с едой проблем не возникло. Я даже завернула пару бутербродов в салфетки, припрятав в сумке на всякий случай.

Хотела уже возвращаться назад в свое крыло, чтобы поискать комнату для переезда, но остановилась на полпути к лестнице. Хотелось бы сразу разжиться свечами и книгами. И если с первым проблем не возникнет — они были в огромном количестве расставлены в коридорах, то вот со вторым намечались проблемы.