Марионетка Черного колдуна

И меня сейчас мало останавливал тот факт, что заговорить с незнакомым человеком для меня было жесточайшим испытанием, поскольку правила этикета, вбитые матерью почти с рождения, это строжайше запрещали.

Едва я открыла дверь, в нос ударил запах кислой капусты и чего-то горького.

Темное помещение всего с двумя окнами было почти лишено солнечного света из-за вековой грязи на окнах. На полу было что-то вроде земли, которую вытоптали до такой степени, что она превратилась в твердую корку.

— Эм… Здравствуйте.

Эта попытка привлечь к себе внимание провалилась.

Все пять столов из темного — скорее всего просто очень грязного, — дерева были свободными. За большой стойкой в углу тоже никого не было видно.

Но когда я вошла, доносились какие-то звуки. Пришлось направиться к их источнику.

— Здесь есть кто-нибудь?

Еще одна попытка заговорить на этот раз дала плоды. Из-за стойки показалось лицо бородатого и почему-то очень недовольного мужика.

— Мы закрыты, — рявкнул он.

— Простите, — стушевалась я. — А когда открываетесь?

— Сегодня закрыты, — отрезал мужик.

— Жаль это слышать. Не подскажите, в деревне есть еще таверны или иные места для досуга местных жителей?

Наверное, я взяла слишком высокопарный слог, потому что мужика как будто заклинило.

Он какое-то время смотрел на меня ничего не понимающим взглядом, а потом сплюнул на пол и отвернулся.

Наверное, надо было пояснить более простым языком, но меня уже несло.

— Возможно, вы будете так любезны, что подскажите, к кому из местного руководства можно обратиться для налаживания торговых отношений.

— Не знаю. Мы закрыты, так что иди в другое место.

По нему было видно, что он едва сдерживается, чтобы не ответить более грубо. Но почему-то мужик продолжал быть со мной настолько вежливым. Настолько, насколько это возможно для его уровня.

— Не знал, что ты когда-нибудь закрываешься, Готс.

Новый голос прозвучал откуда-то из глубины зала.

Повернувшись, я увидела, как с лавки за столиком, который я посчитала пустым, поднимается молодой парень с такими рыжими волосами, что они скорее напоминали морковку, чем реальную человеческую прическу.

— А ты тоже вали отсюда. Иначе я с тебя весь твой долг прямо сейчас стребую. И сколько можно спать у меня на лавках! У меня тут не ночлежка.

— Конечно, нет, — беззаботно отвечал рыжий. — В ночлежке явно лучше. Тухлятиной не воняет. И карманы обчистить никто не пытается.

Парень подошел ко мне и, аккуратно взяв за плечо, повел к выходу.

— Пойдем отсюда. От этого хмыря ты все равно ничего толкового не добьешься.

Я думала, что когда в следующий раз кто-то из этой деревни посмеет дотронуться до меня, то я как минимум закричу. А по-хорошему следовала врезать прямо по слегка помятому после сна на лавке лицу.

Но я оцепенела и молча пошла за рыжим.

Только когда мы оказались на улице, в нос ударил свежий воздух, а по глазам резанул свет, я очнулась.

— А ну убери руки! — взвилась я, стряхивая его ладонь и отскакивая на метр.

— Ой, ну и пожалуйста, — закатил глаза рыжий. — Можно подумать мне больше всех надо. Это не я стоял и мямлил там, надеясь что-то впарить пройдохе Готсу.

— Я ничего не пыталась «впарить»!

— Ну да, ты «налаживала торговые отношения», — спародировал она меня. — Только знаешь что, дорогуша, с тобой здесь никто дел иметь не захочет. Половина отморозков хоть и боится к тебе подходить, но злится на то, что из-за тебя их дружков в лучший мир отправили. А другая половина — не такая отмороженная, — еще долго будут к тебе присматриваться. Если бы сразу пришла, может и смогла бы куда-то прибиться, а теперь все, дилижанс ушел.

Рыжий выглядел таким довольным, словно моя оторванность от общества была истинным счастьем лично для него.

— Но Берта…

— А, эта блаженная. Ну ты ее в расчет не бери. Она вечно всех подряд жалеет. Тащит домой всех облезлых котов, полудохлых щенков. Тебя вот.

— А ты не обнаглел? Ты вообще кто такой?

— Единственный и неповторимый Эмиль Дюкетт к вашим услугам, — представился этот он, исполнив почти придворный поклон.

— Ты из Увинеса? — спросила я, услышав не совсем типичную фамилию для наших широт.

— Что меня выдало? — улыбнулся он. — Да, ты угадала мою далекую родину. Но не надейся, что я тебе за это скидку сделаю.

— Какую еще скидку? Я у тебя ничего покупать не собираюсь.

— Еще как собираешься, дорогуша.

— Да ну? — усмехнулась я. — И что же ты продаешь?

— Услуги. Сразу скажу, с тобой здесь разговаривать сейчас никто не будет. Даже если ты действительно хороший аптекарь, будут ходить к бабе Хайке как привыкли.

— Откуда ты знаешь кто я?

— Это моя работа, дорогуша. Я знаю здесь все. И знаю, как наладить твою небольшой подпольную торговлю микстурами.

— А можно не называть меня «дорогуша»?

— Конечно, можно. За умеренную плату.

Захотелось зарычать.

За столь короткое знакомство этот рыжий успел оставить о себе весьма определенный образ, причем не самый приятный.

Но в одном он был прав. Со мной здесь не слишком охотно общались.

Может это и можно было исправить, но не сразу. Нужно время и силы. А деньги нужно начинать копить уже сейчас.

— Что ты хочешь?

— Пятьдесят процентов.