Марионетка. Отрежь меня!

- Поговорю с врачом, -  встаю со стула.

- Я сам, - останавливает муж. Прекрасно понимаю, чем продиктовано его желание – скроет правду, чтоб уберечь от ненужных волнений.

- Хорошо, - соглашаюсь, и все-таки надеюсь на новости.

- Закройся за мной и никого не впускай, - он уходит.

Делаю, как говорит. Опять присаживаюсь возле мамы. Беру за руку. Представляю мысленно наш разговор. Она обязательно порадовалась бы внуку или внучке. И возможно тогда у нее появился бы смысл, если я не смогла осчастливить ее своим появлением на свет… как вечное напоминание о НЕМ… и неудавшейся жизни…

Впрочем, уже не имеет значения.

«Счастье не любит, когда к нему привыкают, оно любит, чтобы им дорожили» - прописная истина. Мама часто повторяла эти слова, но сама не позволила себе этот кусочек радости. А может, в такие моменты она сожалела, что сбежала от любимого человека?

Ревность и обида – плохие советчицы. Они оба виноваты… Собственными руками разрушили отношения… Интересно, могла ли у нас сложиться полноценная семья?

- И почему ты сказала ему про аборт? Чего добивалась: позлить хотела или отомстить? Зачем? – произношу вслух, на ее лице ни грамма эмоций, а застывший взгляд устремлен куда-то мимо меня. В ответ лишь молчание… даже ресницы не дрогнули…

В дверь постучались. Вздрогнула от неожиданности. Потом послышался голос Самира.

Поспешила открыть.

- Что скажешь? - взглянула на него.

- Попросил доктора сделать подробную выписку из истории болезни, вдруг пригодится… Но вот резус-фактор и группа крови с тобой не совпадают.

- Значит, все-таки…

«…отец» - мысленно закончила фразу, не стала озвучивать явные вещи: от кого унаследовала «четвертую, минус», а ведь может потребоваться его помощь, в качестве донора.

- Снег, у меня на вечер запланирована встреча...  – сообщает муж. – Времени не так много. Поехали? Поговорим по пути об остальном.

Я попрощалась с мамой, целуя щеки. И как это бывает в такие моменты: испытала щемящее чувство, словно никогда больше ее не увижу. Каждый раз, как последний.

Сегодня почему-то больнее обычного…

Когда отъезжали от интерната, обернулась назад. Пока здание не скрылось из виду, продолжала смотреть. Навязчивые угнетающие мысли не покидали, рисуя в воображении мрачные картины – одна хуже другой....

- Давай ты не станешь забивать себе голову, - любимый заметил мои переживания.

- Легко сказать… Она моя мать... - всё понимаю, мы не вечные, но думать о ее смерти очень тяжело.

- Послушай, - он взял мою ладонь, положив себе на бедро, - впереди нас ждет непростой период…

- Врач озвучил отпущенный ей срок? – перебила.

- Нет, - отвечает. А ведь знает – точно знает.

- Не скажешь, да? – вырываю свою руку.

- Ты сама видишь: в каком состоянии Галина Дмитриевна… Что мне добавить? – возмущается.

- Еще запрети ездить к ней… - обнимаю себя, отвернувшись к окну.

- Продолжишь в том же настрое и тоне – и, да, непременно так сделаю, - сквозь зубы произносит раздраженно.

- Что? Нет… - смотрю через плечо. - Надеюсь, это такая неудачная шутка?

Самир молчит, всем видом показывая: если потребуется – с легкостью лишит общения с мамой.

- Ты не поступишь со мной так... – не верю, он сказал это специально, потому что волнуется за нас с ребенком, ведь я всегда расстраиваюсь после посещения интерната.

Он притормаживает, сворачивает на обочину и глушит мотор.

- Иди сюда, - отстегивает сначала свой ремень безопасности, потом мой, отодвигает сидение назад, и раскрывает руки для объятий.

Отрицательно мотаю головой. Не хочу. Пусть развеет сомнения.

- Снег… - тянет на себя. – Не дуйся.

Сопротивляться бессмысленно. Усаживаюсь на его колени. Опускаю взгляд.

- Посмотри на меня, - ласково шепчет, обнимает мое лицо, покрывает порхающими поцелуями. – Больше всего боюсь, если с вами что-нибудь случится… Понимаешь?

Киваю. Расслабляюсь немного. Именно это хотела услышать.

- Только вместе мы справимся, - продолжает.

- Да…

…Весь оставшийся день не находила себе места, необъяснимая тревога поселилась внутри, не давая возможности выдохнуть. Хотя внешне старалась контролировать свои эмоции, чтобы никого не заражать беспричинной паникой...

Мария затеяла праздничный ужин в честь выписки. Только благодаря этому смогла отвлечься. Непринужденный разговор и приготовление еды сделали свое дело.

«Спокойствие, только спокойствие…» - постоянно напоминала себе.

33.2.Самир

Я пытаюсь собраться с мыслями и моральными силами…

Не понимаю, как быть дальше, как сказать об этом, как с такими новостями возвращаться домой? Ситуация безвыходная... Буквально полчаса назад позвонили из интерната и сообщили о скоропостижной кончине Галины Дмитриевны. Просил информировать именно меня обо всех изменениях ее состояния, и, ни в коем случае, не связываться с женой.

И теперь в растерянности. Что делать?

Снег имеет право знать о смерти матери, но какими будут последствия – боюсь даже представить... Очередной стресс и угроза выкидыша – обеспечены.