Марионетка. Отрежь меня!

- Самир, я боюсь, - крепко обнимаю его, уткнувшись в шею. Судьба и так нанесла удар, если еще ребенка потеряем… Не знаю, как вынести подобное испытание… Иногда, кажется, жизнь мгновенно разрушится. Как все быстро началось – так же закончится, словно «нас» никогда не существовало.

- Справимся, - без труда понял страхи. – Хочешь чего-нибудь?

- Угу… - «понежиться в твоих ласковых объятиях» - вот, что мне необходимо.

- Снег, я мысли не умею читать, - поднимает мое лицо, заглядывая в глаза в ожидании ответа.

- Отвези на кладбище, - озвучиваю не то, о чем думаю.

- Вообще-то время девять вечера… - удивляется Самир. – Мы же ездили сегодня…

- Нет, утром, - поясняю. Впрочем, можно не просить – каждый день, после похорон, начинается одинаково.

И снова уношусь мыслями к горячим губам и ладоням, гуляющим по моему телу. Если бы он занялся со мной сексом, это помогло бы отвлечься от душевной боли…

- Хорошо. А сейчас что-нибудь нужно? – мягко переспрашивает.

- Нужно… - умоляющим тоном произношу.

- Твои глаза… м-нн… - он блуждает взглядом по моему лицу. - Что ты хочешь? Говори.

- Помоги мне, - наклоняюсь к нему, собираясь поцеловать.

- Снег?! – отстраняется и вопросительно смотрит, хотя вижу: понял намерение.

- Помоги забыться, - снова тянусь к его губам. – Нежно… ласково… долго… Хочу тебя…

- Нет, – он пересаживает меня обратно на кровать и встает. – Ты с ума сошла?! Знаешь ведь – нельзя!

«Знаю… Нет – так нет» - сворачиваюсь клубочком и не могу сдержать слез. И так тошно, а тут – запреты во всем. Умом понимаю правильность ограничений и необходимость беречь себя, но есть вещи, с которыми сложно бороться…

- Девочка моя… - муж ложится рядом, сжимает мои плечи, покрывая кожу легкими поцелуями. – Думаешь, легко вот так: видеть страсть в твоих глазах, слышать мольбу в голосе, прикасаться к тебе и не иметь возможности насладиться тобой. Я же беспокоюсь за вас двоих: ты - драгоценность с сокровищем внутри.

Разворачиваюсь к нему лицом. Стягиваю бретельки сорочки, обнажая грудь – этим приглашающим жестом прошу не отказывать. Пусть подарит свою трепетную ласку.

- Люби… пожалуйста… - трогаю себя, ощущая нарастающее возбуждение. Соски моментально твердеют и приветственно торчат, ноют от желания скорее ощутить его руки, колючую щетину…

- Снег… что же ты творишь со мной… заражаешь безумием…

- Как считаешь, если организм сейчас остро нуждается – то это на пользу? – лично у меня нет сомнений. И ничего не беспокоит, самочувствие хорошее.

- Я буду нежен, - всего три слова, а в них звучит обещание надежности, защиты, удовольствия.

Уговаривать больше не нужно. Самир быстро избавляет нас от одежды, а потом нетерпеливо впивается в мои губы жадным обжигающим поцелуем, от которого голова плывет и бабочки «оживают». Зарываюсь пальцами в шелковистые волосы мужа и направляю его голову вниз – грудь жаждет внимания.

Он всё видит, чувствует меня и умело пользуется знаниями о моем теле и эрогенных зонах. Так бережно, мучительно-приятно и медленно, двигается во мне, шепчет на ухо, как любит.

Таю, таю, таю… Именно этого хотела: забыться, отрешиться от боли, расслабиться, раствориться в нем, унестись в нашу собственную вселенную…

…Когда засыпала, сквозь сон услышала ласковый голос Самира. Он гладил мой живот, приговаривая тихо: «расти, малыш…».

34.2.Самир

Снег уснула на моей груди. И кажется, впервые за последние дни, ей удалось расслабиться, судя по размеренному дыханию.

Вспоминая, как она перенесла новость о смерти матери – без истерик и почти без слез, удивляюсь такой стойкости. Хотя просил, даже умолял: не закрываться в себе, поговорить со мной, рассказать о своей боли – выпустить на волю тягостные эмоции…  Но она молчала или отвечала односложно – «да, нет», в лучшем случае – не знаю, не надо, не буду или не хочу... Одно сплошное отрицание…

Понимаю: все по-разному справляются с горем. Возможно, стоило дать жене возможность побыть в одиночестве, свыкнуться с потерей, внутренне прожить эту ситуацию, но не мог оставить ни на минуту. Постоянное присутствие медсестры, визиты врача и помощь мамы – мало успокаивали.

Поэтому за всем следил сам. Кормил Снежану практически насильно: то заставлял, то уговаривал. Напоминал о лекарствах – контролировал, как принимает. Мыл ее перед сном и укладывал в постель. Мне нравится заботиться о них двоих – они мое сокровище.

Опасался очередного удара…

Но так легко поддался искушению – за это сейчас корю себя. Не должен был, не должен… Физиология, недолгое воздержание и потребность ощутить свою соблазнительную девочку, в тот момент, взяли вверх над разумом. И пусть я был предельно острожен, все равно чувствую за собой вину…

Больше не допущу этого.

- Расти, малыш… - погладил ее животик – наши прекрасные четыре недели. А сколько еще впереди…

«Надеюсь, ты обрадуешь своим появлением» - поэтому в который раз напоминаю себе: «включать мозг»! Не забывать ни на секунду, каковы последствия необдуманных действий.