Мариус Петипа. В плену у Терпсихоры

— Тенор Фор принят значительным большинством голосов.

Как бы ни шикали протестующие, они должны подчиниться большинству. Тенор принят на службу. То же повторилось и при объявлении имени Марии Лезер, первой субретки в комедиях. Она также признана поступившей в труппу.

И вот наступила очередь Петипа. Взволнованный, он думал, что в эти минуты решается не только обеспечение сезона, но и его дальнейшая судьба. И тут послышался строгий голос:

— Господин Мариус Петипа, первый танцовщик…

Со всех сторон послышались крики «Браво!», но раздалось и шиканье. Чиновник повысил голос, призывая присутствующих соблюдать тишину.

— Господин Петипа принят после трех дебютов по решению большинства залы, так как имел большой и вполне заслуженный успех в «Жизели», «Пери» и в «Тщетной предосторожности»[70].

Мариус вздохнул с облегчением: он принят в труппу прославленного театра. И отныне он здесь — первый танцовщик!

Ему было чем гордиться: театральное здание высотой 88 метров на площади Комедии, построенное по проекту архитектора Виктора Луи[71], было открыто 17 апреля 1780 года премьерой трагедии Жана-Батиста Расина[72] «Афалия». Большой театр Бордо (Гранд театр де Бордо) был задуман как храм искусств и света. Неоклассический фасад с портиком из 12 колоссальных колонн коринфского стиля… На антаблементе[73] — статуи девяти муз и трех богинь: Юноны, Венеры и Минервы. Здание считается одним из красивейших во Франции.

Петипа в те минуты с радостью думал, что будет служить в театре Бордо долго. Но антреприза испытывала финансовые затруднения, и пребывание в ней молодого артиста продлилось всего одиннадцать месяцев. Правда, даже за этот короткий срок он успел проявить себя не только как успешный танцовщик, но и как балетмейстер, поставивший четыре балета: «Бордоскую гризетку», «Сбор винограда», «Любовные интриги» и «Язык цветов». Они всегда делали сборы.

Эта работа помогла приобрести имя. Вернувшись в Париж, Мариус Петипа недолго оставался без дела. Шипы, долго коловшие его самолюбие, то и дело мешавшие достичь успеха, теперь куда-то исчезли. Вскоре ему поступило новое заманчивое предложение.

Глава IV. Испанские поцелуи и их последствия

Молодой танцовщик получил, по его признанию, приглашение работать в Королевском театре Мадрида (Teatro del Circo)[74], состоявшем «в ведении г-на Саламанка, министра двора». Но вряд ли высокопоставленный чиновник знал в то время о сценических успехах Мариуса Петипа. Логичнее предположить, что протекцию ему составили Люсьен и очаровательная Карлотта Гризи, переживавшие в начале 1840-х годов роман не только на сцене, но и в жизни. Карлотта совершенствовала мастерство в классе балетмейстера парижской Оперы Жана Барре, которому было предложено возглавить испанский балет. Он-то, по-видимому, и помог Мариусу получить ангажемент. Вместе с ними отправился покорять мадридскую сцену и знаменитый тенор Тамберлик[75], с которым, как вспоминал Петипа, «мы сейчас же стали закадычными друзьями». И дружба эта продлилась много лет.

Новый танцовщик по праву мог гордиться контрактом: ему были положены «двенадцать тысяч франков жалованья, бенефис и двухмесячный отпуск». К тому же ему предстояло стать партнером известной балерины Мари Ги-Стефан[76], выступавшей ранее в парижской Опере. Видимо, молодой Петипа произвел на нее хорошее впечатление: Мари пригласила его в турне по большим городам Андалузии[77]. Там они, как свидетельствуют мемуары нашего героя, «имели бешеный успех. Танцевал я и владел кастаньетами не хуже настоящего андалузца».

Артистам посчастливилось попасть на большой праздник в Сан-Лукаре[78]. Здесь в течение трех дней проходил бой быков. Поэтому в городе можно было увидеть знаменитых всадников, тореро[79], пикадоров[80] и бандерильеро[81], приехавших сюда вместе с богачами и аристократами полюбоваться излюбленным в этой стране зрелищем.

Вечером после корриды разгоряченные испанцы толпились на балконах домов и гостиниц, гуляли вместе с семьями, бурно обсуждая представление. На улицах под аккомпанемент гитаристов танцевали знаменитое фанданго[82]. Мог ли остаться в стороне от этого действа Мариус? На нем был испанский национальный костюм, в котором он выглядел как настоящий «majo»[83]. Окинув взглядом толпу, молодой человек увидел «прелестную испаночку» и тут же пригласил ее на танец. Вместе с еще тремя парами они закружились в вихре фанданго. Их друзья держали в руках зажженные факелы, чтобы осветить импровизированную сцену. За это зрители бросали им мелкие монеты. Все это выглядело довольно живописно[84].