Мариза

У меня всегда были неплохие физические данные, добавив к этому знания, огромное упорство и просто чертову прорву свободного времени, легко можно понять, что к июню у меня была совершенная фигура.

И это все, что я могу сказать про январь, февраль, март, апрель, май, июнь и июль.

Август, Испания, Коста-дель-Соль

Kiss me hard before you go

Summertime sadness

I just wanted you to know

That baby you're the best

(Lana del rey – Summertime sadness)

Мы нежились на солнышке, вернее, нежилась я, а Рэй лежал на моем животе и вслух размышлял.

– Корриду посмотрели – раз.

– Фламенко станцевали – два.

– На фоне Саграда Фамилии сфотографировались – три.

– Собрали все лайки твоему купальнику – четыре. Кстати, напомни, как получилось, что я оказался не против, чтобы ты купила это оружие массового поражения?

– Ты сам его мне показал, – лениво протянула я. Говорить не хотелось.

– Ах он я! Развратник. О чем там бишь я? Какие еще флажки про Испанию мы не поставили в нашем чек-листе?

– Купить кастаньеты.

– Точно! Кастаньеты. Все время их путаю с каннабисом.

Я пихнула его в бок.

– Мы не в Голландии, веди себя прилично.

– А вот почему мы не в Голландии? –

– Потому что ты сам спланировал это путешествие как подарок любимой жене на первую годовщину свадьбы.

– Ах, снова я! Да я, погляжу, у тебя удалец. И требую награды. Вот прямо сейчас.

– Прямо сейчас? Ну, тогда догони меня! – я пихнула его изо всех сил, сама вскочила на ноги и бросилась бежать к номеру. – Кто последний, тот сверху!

***

Я иногда вспоминаю то волшебное лето. По сравнению с душным годом в бетонном городе те мгновения в Испании казались пропитанными золотой пыльцой, прозрачным воздухом, соленым морем и любовью. Мы снова принадлежали друг другу и, как всегда за широкой спиной Рэя, все мои страхи ушли, растворились в прибрежных волнах.

Легко было верить, что у нас все хорошо, засыпая в объятиях друг друга на хрустящих простынях гостиничного номера после ночи страсти.

Легко было думать, что мы все преодолеем, резвясь в море как годовалые щенки, брызгая друг друга водой, играя в догонялки.

Какими влюбленными и счастливыми мы тогда были.

И глупыми.

Мне хочется подбежать к той Маризе и встряхнуть ее хорошенько: Не молчи! Разве ты не понимаешь, сейчас тот самый момент! Расскажи ему, поплачь, потом вы вместе посмеетесь над всеми страхами, вы обязательно что-нибудь придумаете. Сейчас у вас еще есть время.

Я смотрю на того Рэя, обожающего свою любимую, уверенную в ней так слепо, что он не замечает очевидного. Нужно бы ткнуть его хорошенько и раскрыть глаза: Оглянись! Твоя Ри, она тонет в собственной голове, прямо на твоих глазах, а ты не видишь. Спроси ее, почему ты так давно не видел ее такой, как сейчас, спроси, почему ее новый блокнот, купленный в прошлом сентябре, до сих пор пустой, спроси, какого черта она помешалась на своем внешнем виде. Спроси сейчас, Рэй, сейчас еще есть время.

Двое влюбленных, хохоча, бегут по кромке прибоя. Парень догоняет девушку, хватает на руки, перекидывает через свое плечо. Девушка смеется и визжит, колоча руками по его спине. Они опускаются на берег, волны ласкают их тела, они начинают целоваться.

Им не до разговоров.

Я оставлю их наедине. У них осталось совсем мало времени вместе.

Сентябрь, Люксембург

How can you see into my eyes like open doors

Leading you down into my core

Where I’ve become so numb without a soul

My spirit sleeping

Somewhere cold

Until you find it there and lead it back home

(Evanescence – Bring me to life)

Мы вернулись в сентябрь отдохнувшие, загоревшие и счастливые. У нас была еще целая неделя отпуска и мы провели ее в Париже. Сняли дорогущий лофт на левом берегу Сены в квартале Сен-Жермен-де-Пре, целыми днями бродили пешком, забредали в музеи, дома знаменитых писателей, составили несколько подробных маршрутов и ни одному не следовали, обедали багетом с ветчиной, пили вино из бутылок, ели круассаны на завтрак, я купила себе берет.

Люксембург встретил нас стеной дождя. Я всегда знала, что этот город меня ненавидит и выходя из машины у крыльца дома явственно понимала: лето прошло.