Маркиза Бонапарта

С самой ранней юности своей Елизавета Григорьевна Потемкина считалась одной из самых красивых женщин России. Вельможи постарше, кто служил при императрице Екатерине и хорошо помнил отца княгини Лиз, блистательного князя Тавриды, с уверенностью говорили о том, что лицом и статью великая княгиня пошла в него. Гармоничное сочетаний линий, изящество форм отличали Елизавету Григорьевну и не изменили ей с годами. От матери, императрицы Екатерины Второй, состоявшей с князем Потемкиным в морганатическом браке, княгиня Лиз унаследовала свой властный, ироничный, а иногда и грозный нрав, а также недюжинный ум и умение расположить к себе окружающих. Особую славу Лиз снискали ее великолепные зеленоватые глаза, которые иные поэты сравнивали со сверкающими изумрудами, а иные – с задумчивой, холодной яшмой. С самой юности ее глазам никогда не было свойственно выражение наивной девичьей мечтательности, они сохраняли серьезность, взгляд их притягивал необыкновенной проницательностью и увлекал.

От Армана де Коленкура Анжелике было известно, что в молодости будущий император Александр Павлович был страстно влюблен в Лиз, и она отвечала ему взаимностью. Александр всерьез мечтал видеть Лиз своей законной супругой и императрицей России. И даже просил об этом Екатерину. Но политические соображения взяли верх, и венценосная бабушка оставила желание внука без внимания. Она настояла на женитьбе Александра на красивой, но нелюбимой им немецкой принцессе. Свою же дочь, родившуюся, когда Екатерине давно уже минуло сорок лет, императрица выдала замуж…

Анжелика не могла точно вспомнить фамилии покойного супруга княгини Потемкиной, которую так никто и не величал по его фамилии. Тот был значительно старше Лиз. По слухам, отцом ее сына являлся не он, а великий князь Александр Павлович, император России.

Бабушка рассчитывала, что со временем юношеская привязанность Александра к Лиз остынет и молодая законная жена займет достойное место в жизни ее внука. По той ли причине или просто по случайности – несчастливой, ужасной – при венчании по православному обряду будущую императрицу нарекли так же: Елизаветой. Хуже ничего и нельзя было придумать. Едва появившись при русском дворе, императрица Елизавета Алексеевна, писаная красавица и умница, оказалась самой несчастной и одинокой из всех русских императриц, царствовавших до нее. Говорили, что перед самой свадьбой с Александром, ей, тогда еще немецкой принцессе, явился во сне князь Потемкин и предупреждал ее…

Что во всей это истории соответствовало правде, а что уже домыслили дворцовые сплетники, как часто случается, Анжелика не знала. Но так или иначе княгиня Лиз Потемкина уже много лет оставалась близким другом императора, и ее влияние на Александра Павловича не ослабевало – оно было огромным.

Выйдя из операционной палатки, княгиня сразу же оказалась в кругу солдат:

– Матушка, долго ль ждать нам еще, скажи, – спрашивали они наперебой. – Сколько ж костоправы еще мучить будут?

– Потерпите, потерпите, миленькие, – уговаривала их Потемкина. – Докторов мало, а вас вон сколько. Каши наварили, сейчас поесть принесут…

– Вот дожили до чего, матушка, – проговорил рядом с княгиней старый, седой как лунь солдат. – Сколько уж солдатскую лямку тяну, а не видал такого позору. При батюшке твоем пацаном желторотым на речку Рымник ходил с Ляксан Васильичем. Далеко было, – он потер рукой слезящиеся глаза, – а тута по своей земле топаем. До самой Москвы, почитай, дотопали-то…

– Ты, старик, очереди не жди, – решила Потемкина. – Куда ранило тебя?

– Да вота, в бок царапнуло, покажу сейчас. Перевязать – перевязали, а чо внутри – бес знает…

– Я доктора попрошу, он тебя вперед возьмет.

– Не надобно, матушка, – запротестовал солдат. – Куды мне вперед? Тута и потяжелей меня есть. А я крепок еще. Вота поправлюсь, вернусь в строй, может, и доживу – погоним мы хранцуза, а? Государь-то как думает?

– Государь, как ты, отец, думает. – Потемкина обняла старика за плечи, усадила на ящик. – Присядь. В ногах правды нет. Так же думает государь: погоним мы француза, отец, за милую душу погоним. Доживем. А если не доживем, помянут нас те, кто доживет-то…

– Да ты не трогай меня, не трогай ручками-то белыми, – засмущался старик, – грязный я…

– А я грязи солдатской не боюсь, – ответила Лиз просто. – Батюшка мой, князь Григорий Александрович, не боялся, ел и спал с солдатами на походе. А мне ж чего? Ну, погоди, погоди пока.

– Посмотри, Лиз, кого привез к нам граф Алексей Александрович, – заметила княгиня Орлова, когда Лиза, оставив солдат, подошла к ним. – Маркиза де Траиль, если помнишь?