Маркиза Бонапарта

– Благодарю, princesse, – Анжелика хотела улыбнуться, но получилось как-то натянуто. – Я в самом деле пойду, – поднявшись, она взяла свой плащ, – пальцы рук все еще дрожали, – и вышла из госпитальной избы.

На крыльце ее нагнал Бурцев и, преградив дорогу, спросил:

– Я сегодня еще заскочу в Леташевку. Сказать Анненкову, что вы завтра уезжаете?

– Нет, нет, – воскликнула маркиза. – Ни в коем случае…

– Почему? – удивился Бурцев, но, вспомнив наставление Орловой, пожал плечами: – Как знаете…

Он вернулся в избу, а Анжелика, встревоженная, потрясенная, заторопилась в свой чулан. Да, Анна Орлова оказалась совершенно права – ей было о чем подумать.

Ворочаясь на своей походной кровати, маркиза провела бессонную ночь и от волнения, охватывавшего ее перед встречей с Арманом, Анжелику бросало то в жар, то в озноб.

Старые обиды, которые уже позабылись, вдруг встали заново в ее воображении, и она думала, что не поедет ни за что. Пусть только Бурцев появится утром – она и объявит ему, что не едет на аванпосты. А Арман… Тот будет только рад. И уже решив отказаться от затеи, которую сама же и начала, маркиза вроде бы успокаивалась. Но не проходило и нескольких мгновений, как злые образы прошлого утрачивали свою ядовитую горечь, и Анжелика снова вспоминала жаркие ночи, проведенные в объятиях Армана в Париже – он покрывал ее всю страстными поцелуями, он повторял, что столь сильно любит ее, что не найдется слов выразить всю его любовь. О, только вспомнив о тех ночах, Анжелике хотелось лететь на крыльях к Арману. Сейчас же, не дожидаясь утра… Потом демоны снова начинали коварную игру с ее сердцем, подсовывая совсем иные мысли, и Анжелика опять сомневалась…

Едва забрезжила над Тарутино скудная осенняя заря, и Бурцев подъехал к дому, где проживали дамы, Анжелика встретила его, уже полностью готовая ехать. Следы ночных сомнений виднелись на ее лице – она побледнела.

Анна Орлова, вышедшая проводить маркизу, не могла не заметить этого.

– Как вы себя чувствуете? – спросила она участливо. – Быть может, лучше все отложить? Потерпит денек и Арман де Коленкур тоже..

– Нет, нет, зачем же, – ответила Анжелика, – я не хотела бы беспокоить всех из-за себя во второй раз… Я поеду сегодня.

– Ну, смотрите сами, – вздохнула Анна. – Бурцев, ты все взял, что я приготовила вчера? – спросила она у гусара.

– Так точно, ваша светлость, – отрапортовал тот.

– Я положила хлеба в достатке, пирогов, мяса копченого, меда, сыров три вида. А также бинты, лечебные травы, бальзамы, лекарства. Что же еще? – Анна задумалась. – Ах, да, – вспомнила она, – клюкву с сахаром. Хорошо способствует выздоровлению. Так что, я думаю, ваш брат поправится, маркиза…

– Я даже не знаю, как благодарить вас, – Анжелике искренне хотелось обнять Анну, но она не решалась.

– Не стоит, – Анна сама привлекла ее к себе. – Вспоминайте о нас. Даст бог, свидимся после войны. Приезжайте ко мне в Петербург. Я всегда буду рада. – Она помолчала, потом добавила: – Княгиня Лиз не смогла сегодня проститься с вами. Ее замучила лихорадка. Как осень, так начинает трясти. Но она просила передать вам, что… – Анна сделала паузу и серьезно взглянула Анжелике в лицо, – если сегодня на аванпостах произойдет что-то неприятное для вас или даже непредсказуемое и обидное, если даже потом, когда вы окажетесь у французов, вам станет трудно одной, я уж не говорю о худшем, – возвращайтесь. Михаил Андреевич пока еще будет командовать нашими передовыми частями, так что он встретит вас и проводит к нам… Не сомневайтесь.

– Спасибо, princesse, – проговорила Анжелика, и голос ее дрогнул от нахлынувших чувств. – Я буду помнить о вашей доброте. Всегда.

* * *

Уже достигнув выезда из Тарутино, Анжелика обернулась и увидела, что Анна все еще стоит на крыльце и смотрит им вслед. Анжелика помахала ей рукой и вздохнула – она и сама не знала, правильно ли поступает. Почему-то никакого восторга от предстоящего события она не испытывала – наоборот, необъяснимое предчувствие беды терзало ее сердце, она едва не плакала. Казалось бы, все происходило так, как она того хотела. Арман откликнулся на призыв и сейчас наверняка тоже выезжает из Москвы на встречу с ней.

Маркиза старалась гнать от себя мысли, которые возвращали ее к графу Анненкову. За все время, прошедшее с того вечера, когда она перестала ухаживать за ним и ушла, обиженная его холодностью, – он не мог не заметить этого, – русский полковник даже не разу не поинтересовался, где она и как устроилась. Выходит, он вовсе забыл о ней? Так что теперь сомневаться?.. И дав шпоры Звезде, Анжелика поспешила догнать Бурцева, уехавшего далеко вперед.

Мелкий дождик, моросивший с ночи, прекратился. Утро разгоралось теплое и безветренное. Над рекой Нарой плыл туман – он же закрывал и видимость впереди. Бурцев молчал, сосредоточенно думая о своем. Анжелика не заговаривала с ним. Да и что она могла сказать? Ведь он полагал, что она очень радовалась своему возвращению, и даже не догадывался, как ошибается.