Маркиза де Помпадур

– Право слово, моя племянница – королевский кусочек.

На самом деле неизвестно, не надеялась ли Жанна-Антуанетта, находясь под впечатлением слов гадалки, вскоре стать любовницей короля. Сначала она постаралась создать себе положение в парижском свете. Ей довольно быстро удалось проникнуть в самый блестящий кружок того времени – салон госпожи Жофрен на улице Сент-Оноре, где хозяйке дома помогала ее дочь, маркиза де ла Ферте-Эмбо.

Следует уточнить, что в первый раз госпожа д'Этиоль явилась к мадам Жофрен в сопровождении своей матери. Обе хозяйки дома были в сильном замешательстве: их знакомство с госпожой д'Этиоль ограничивалось одной-единственной встречей у госпожи де Тансен, и, как рассказывает мадам де ла Ферте-Эмбо, «мать будущей маркизы так ругали, что поддерживать такое знакомство казалось неприличным». Однако, с другой стороны, «безупречная и очаровательная дочь заслуживала выражения учтивости». Госпожа Жофрен все же сочла нетактичным принять одну без другой.

К счастью для Жанны-Антуанетты, у госпожи Пуассон возникли серьезные осложнения со здоровьем, помешавшие ей выезжать в свет и сведшие ее в могилу в 1745 году.

Отныне госпожу д'Этиоль гораздо охотнее принимали в салоне Жофрен, где она очень ловко заняла постоянное место. Она попросила у госпожи де ла Ферте-Эмбо позволения часто с ней видеться, «чтобы позаимствовать у нее ума и хороших манер». Она смогла польстить мадам Жофрен, обожавшей фимиам, изящно выразив «невыразимое счастье быть допущенной в ее ареопаг».

Будучи красивой и умной, Жанна очаровала завсегдатаев салона – любителей искусства по понедельникам и философов по средам. У госпожи Жофрен будущая маркиза встречала множество знаменитостей, которых не могла еще принимать у себя и которые приближали ее ко двору.

– Какая вы счастливая! – наивно сказала она однажды госпоже де ла Ферте-Эмбо. – Вы постоянно живете рядом с очаровательным герцогом де Нивернуа, любезным аббатом де Берни, милым Бернаром и видите их столько, сколько пожелаете. А мне стоит неимоверных трудов залучить кого-нибудь из них на ужин к дяде де Турнему, потому что его общество им скучно.

На самом деле Турнем в основном имел связи в мире финансов, а молодая женщина, уже опьяненная иным миром, находила, что это «дурной тон». Она стремилась блистать в другой сфере и добиться этого тонкой, но упорно проводимой политикой.

Летом супруги жили в замке Этиоль, совсем рядом с Шуази, и большая королевская охота часто проходила в Сенарском лесу. Вместе с другими окрестными помещицами госпожа д'Этиоль получила разрешение следовать за кортежем, ее красота и элегантность ее туалетов и экипажей привлекли внимание Людовика XV, что ввело ее в число дам, которым он посылал косуль.

Была ли она действительно влюблена в Людовика? Возможно, но этот каприз был свойствен многим женщинам того времени: король был красив, по слухам, любил интимные связи, а главное – в глазах своих подданных был настоящим полубогом.

Но даже если она и питала тайное чувство к королю, то не показывала этого и по-прежнему оставалась доброй матерью и верной супругой. Жизнь в Этиоле была блестящей, беседа лилась рекой; некоторые важные особы соглашались нанести визит.

В самом деле, при замке был хорошо оборудованный театр, и госпожа д'Этиоль, владевшая искусством пения и декламации, охотно выступала в спектаклях, имевших большой успех. Понемногу Жанна-Антуанетта составила себе общество знатных друзей. В Этиоле можно было встретить шталмейстера Людовика XV, красавца Брижа, говорившего о ней с такой восторженностью, что это тревожило Людовика. Среди знакомых д'Этиолей помимо уже перечисленных – Кребийона, Фонтенеля и Монтескье – были либреттист, драматург и сценарист Луи де Каюзак и писатель Кребийон-сын. Однако самым важным гостем являлся король литераторов того времени – Вольтер.

О хозяйке он написал: «Девушка была хорошо воспитана, умна и любезна, исполнена изящества и дарований, обладала врожденным здравым смыслом и добрым сердцем. Я знал ее довольно хорошо; я даже был поверенным ее любви. Она призналась мне, что всегда втайне предчувствовала будущую любовь короля, а в себе ощущала сильную склонность к нему. Эта идея, которая могла бы показаться призрачной в ее положении, основывалась на том, что она часто присутствовала на королевской охоте в Сенарском лесу… Ее мать беспрестанно говорила ей, что она красивее герцогини де Шатору».