Марко Вовчок

Известная мемуаристка Е. Н. Водовозова оставила литературный портрет писательницы, относящийся к началу семидесятых годов: «Романами и рассказами преимущественно из быта малорусских крестьян Марко Вовчок приобрела огромную популярность в обществе, особенно среди молодежи того времени. Это была женщина выше среднего роста, полная, не особенно красивая, но, как про нее говорили, лучше всякой красавицы. Тогда она была уже не первой молодости, с чрезвычайно густыми, широкими черными бровями, с несколько расплывшимися, но весьма подвижными чертами лица, с умными темно-синими проницательными глазами. Одета она была всегда необыкновенно изящно, по моде, но небрежно».

С редакторами и ближайшими сотрудниками «Отечественных записок» Марию Александровну связывали не только деловые отношения. Некрасов приглашает ее к себе на интимные обеды и часто встречает в доме своей сестры Анны Алексеевны Буткевич. Она желанная гостья и в семье Елисеева. Среди друзей — секретарь редакции Слепцов и сменивший его в 1872 году поэт Плещеев, критик Скабичевский, публицист и переводчик Кутейников. В широкий круг знакомых входят столичные литераторы, издатели, ученые и общественные деятели: Н. К. Михайловский, В. В. Чуйко, В. И. Танеев (философ и со циолог, брат композитора), А. Ф. Кони, Н. И. Костомаров, П. Л. Чебышев, В. И. Покровский, М. К. Цебрикова, Е. Н. Сысоева, В. И. Водовозов, Н. С. Львов и многие, многие другие.

По понедельникам после часа писательницу всегда можно застать в доме Краевского на Литейной. В приемные дни в редакции людно и шумно. Авторы приносят рукописи, сотрудники обмениваются новостями, возникают споры. С Марией Александровной советуются, прибегают к ее помощи, ведут конфиденциальные разговоры за тяжелой портьерой, отделяющей приемную от кабинета Некрасова, где решаются все редакционные Дела..

Она неизменно присутствует и на торжественном ежемесячном обеде в день выхода журнала. Из окон столовой виден тот самый печально знаменитый «Парадный подъезд» министерства государственных имуществ, где ни свет ни заря собираются изможденные крестьянские ходоки и жалобщики. Кроме триумвирата редакторов, именуемых «арендаторами» (Некрасов, Салтыков-Щедрин, Елисеев), официального редактора Краевского и всех сотрудников, на обеде бывают и цензоры, которых Некрасов считает нужным «прикармливать».

Бдительно надзирающий за «Отечественными записками» Николай Егорович Лебедев и влиятельный бюрократ Василий Матвеевич Лазаревский, член совета министерства внутренних дел, член совета главного управления по делам печати и прочая и прочая, в пестрой компании литераторов держатся скромно и незаметно.

С Лазаревским писательница постоянно встречается у Некрасова. Поэта соединяет с сановником пристрастие к охоте и картам. Пока Лазаревский полезен «Отечественным запискам», Некрасов ему «друг-приятель» и решительно расходится с ним, когда надобность в Лазаревском отпадает. Из нескольких братьев, украинских помещиков, он один делает государственную карьеру и, пока это не затрагивает его интересов, готов даже играть в либерализм.

Со всеми деловыми вопросами Мария Александровна обращается к Григорию Захаровичу Елисееву. Видный публицист-демократ, безотказно печатавший ее в газете «Очерки», охотно сотрудничает с ней и в «Отечественных записках» — дает всевозможные поручения, торопит с очередными материалами, информирует, когда она в отъезде, о последних новостях в редакции.

В письме от 25 января 1869 года Елисеев приглашает писательницу выступить на литературном вечере с участием Некрасова, рекомендуя прочесть «Тюлевую бабу».

Как и в былые годы, публичные выступления Марко Вовчка проходят с большим успехом. Она читает свои рассказы и на многолюдных «журфиксах» у Елисеева в присутствии 40–50 гостей, преимущественно литераторов, и на менее парадных приемах у профессора Института путей сообщения, строителя железных дорог А. Н. Еракова. Литературные вечера устраивает сестра Некрасова, заменившая детям Еракова рано умершую мать. Старшая из дочерей, Вера, одаренная пианистка и переводчица, — подруга Марии Александровны. Ей посвящена сказка «Королевна — Я».

О литературных вечерах на квартире Еракова в 1-й роте Измайловского полка (ныне 1-я Красноармейская улица) вспоминает его внучка Л. Давыдова: «Двери открываются… Вот Плещеев с прекрасным, ясным лицом, садится и, облокотясь, меланхолично подпирает голову рукой; всеми любимый, всегда радостно встречаемый И. Ф. Горбунов; больной, желчный Салтыков входит и в сгущающихся сумерках петербургского дня нервно требует: «Свету, свету!» Бледнолицая, с большими черными глазами Марко Вовчок [мемуаристы произвольно меняют цвет ее глаз! — Авт.]… Шум шагов. Наконец входит Н. А. Некрасов. Сгорбленная фигура, кругом шеи платок, едва слышный голос…»