Марковцы в боях и походах. 1918–1919 гг.

Киев, город со многими десятками тысяч офицеров, дал полку и всей армии ничтожное пополнение. В столице Украины было трудно и опасно развернуть деятельность посланцев Добровольческой армии. Об армии в городе хорошо знали, но ехать не только не решались, но и не желали. «Укрылись» они «постановлением» какой-то тесно связанной группы офицеров, побившей все рекорды непонимания обстановки и лицемерия.

«Мы должны быть в полной готовности, ввиду скорого восстановления неделимой России под скипетром законного Монарха силами самого русского народа». И обращение к населению города: «Поддержать, помочь офицерам пережить невзгоды революционного времени и оберечь их, жаждущих подвига во благо Родины, от вторжения их во всевозможные авантюры» (из «Очерков русской смуты» генерала Деникина).

С каким презрением выслушивали подобные разглагольствования те, кто направлялся в Добровольческую армию, и приехавшие из армии отпускные и раненые! Эти киевские господа выжидают лучших времен «в полной готовности», «жаждут подвига». Родина будет освобождена «силами самого русского народа», но без их участия. Они просят «поддержать и оберечь от вторжения их во всевозможные авантюры»… – они не способны даже «оберечь» себя! Для них Добровольческая армия – это авантюра. Им дороги собственные жизни, и немногие потом возьмутся за оружие, но только, чтобы спасти себя, хотя фактически будут защищать «свободную Украину» от петлюровцев. А затем они будут спасаться, уходя с немцами или убегая в Одессу, куда высадятся союзники России по Великой войне, или зароются в норы с воплем: спасайте нас!

А пока, при немцах и гетмане, масса офицеров и интеллигенции Юга устраивала как могла свою жизнь. Мирилась с немцами – «они лучше, гуманнее и культурнее большевиков» и мирилась со «свободной Украиной», утешая себя мыслью, что в будущем Украина, сформировав сильную армию, послужит делу освобождения России и сольется с ней. Для устроения своей жизни офицерство не гнушалось даже услугами перед немцами в роли официантов и «забвением» русского языка.

Но были сравнительно немногие, кто понимал и чувствовал ненормальность своего положения, и они оставляли и Украинскую армию, и монархические отряды, формируемые на немецкие деньги, и всякие службы и ехали на Дон. Большинство же оставалось с гордым самоутешением: они «мученики» и «страстотерпцы» за Родину. А потом, когда уже не будет ни немцев, ни «Вильной Украины», а придет Добровольческая армия, они вылезут из нор, объявят: «Мы – офицеры!» и предъявят свои претензии на места сообразно своим чинам. Естественный вопрос к ним: «Где вы были до сего времени и что делали?» для них будет оскорбительным. Они никогда не ответят на него открыто и честно.

В Новочеркасске

«Генерал Марков уезжает в отпуск», – пронесся слух во всей его бригаде. Об этом заговорили: «Ему нужно отдохнуть!» «Раз он уезжает, значит не предвидится в ближайшее время боевых действий».

Он уехал 17 мая, как и все отпускные на две недели. Накануне прошелся со своим Офицерским полком, обрадовал его: «Скоро и вы пойдете в Новочеркасск! Пойдет туда и Конный офицерский полк». l-ю батарею обрадовать не мог: его просьба удовлетворена не была, но утешил ее: «Не надолго расстаемся».

За время отсутствия генерала Маркова произошло лишь одно выступление частей его бригады: Кубанский стрелковый полк и 1-й батальон с конной частью донцов в направлении на с. Гуляй-Борисовку, где красные сосредоточивали свои силы. Меткий огонь батареи расстроил цепи противника, атака кубанцев обратила их в бегство, а донцы расправились с ними холодным оружием.

22 мая выступил на отдых Офицерский полк. Его уход вызвал среди жителей станицы сильное беспокойство, несмотря на то, что в станице оставались Кубанский стрелковый полк, части кавалерии, а на ее окраине всегда стояло охранение, были окопы и на позиции одно орудие. Успокоились жители, когда им было объявлено о приходе другого Офицерского полка.

* * *

Стояла чудесная весенняя погода. Степь покрыта свежей, сочной, богатой зеленью. В воздухе реют птицы, наполняя его своим пением. В природе радость и счастье.

Радость в сердцах у марковцев: они идут на полный отдых в большой культурный город, где получат возможность отвлечься от однообразия степи, станиц, хуторов. Поход их, с остановками на ночлег в станицах, по сухой дороге, не утомителен вовсе. Мысли и разговоры забегают вперед – в Новочеркасск. Там Марков, их раненые друзья, там и откровенные и тайные предположения.

Полк идет из Егорлыцкой в Мечетинскую, затем в Кагальницкую, в Хомутовскую, уже известных ему. В феврале он проходил их в обратном направлении, в непролазную грязь. Шел тогда в полную неизвестность, «к черту на рога». Марковцы вспоминали то время. Вот только очень многих уж нет в их рядах… Нет и Корнилова!

Из Хомутовской полк пошел не старой дорогой на Ольгинскую: там немцы, а свернул на Манычскую, из которой, переехав через Дон на пароходе, направился в Новочеркасск.